уме и бесстрастный, не говоря уже о ком-то из лучших.
Впрочем, это будет изложено немного позднее, а сейчас, когда это
противоречие рассмотрено с точки зрения множества способов его опровержения,
давайте прекратим здесь рассуждать о первом сомнении.
5. Что же касается более важного вопроса, относящегося к более важным
предметам, который ты задаешь, то каким образом я мог бы кратко и как
следует ответить на него, если он требует трудного и длинного объяснения?
Однако я буду говорить и ни в коей мере не отступлю от первоначального
замысла. А ты попытайся следовать за вкратце намечаемыми и лишь иногда
связанными с пояснениями рассуждениями. Так вот, я излагаю тебе свое
представление о жертвоприношениях, а именно--что ни в коей мере не следует
допускать их только в знак уважения, так, словно мы оказываем внимание
благодетелям, или в качестве залога договоренности о милостях, на основании
которого боги воздают нам благами, или ради получения лучшей доли, или
воздаяния неких даров, взамен которых боги предоставляют нам частицу более
важных даров. Ведь все
(стр168)
это существует лишь в обычной жизни, предназначено для людей, взято из
представлений об общепринятом управлении и никоим образом не имеет отношения
к совершенному превосходству богов и их чина в качестве обособленных причин.
6. Что же касается важнейшей деятельности по принесению жертв и того,
почему она дает такие результаты, что без них не происходят ни прекращение
мора, голода или неурожая, ни прошения о дождях, ни даже более важные, чем
эти, действия, а именно все те, которые способствуют очищению души, ее
совершенствованию или избавлению от становления, так вот этого-то вовсе и не
проясняют подобные представления о жертвоприношениях. Таким образом, их
невозможно было бы, по справедливости, одобрить, поскольку они неправильно
оценивают причину совершающихся при жертвоприношениях действий,-- напротив,
если все действительно обстоит так, как утверждается, то, пожалуй, можно
было бы представить их себе лишь в качестве причин последующих и вторичным
образом связанных с первыми и важнейшими 119.
7. Стало быть, рассуждение требует объяснения того, каким образом
жертвоприношения обладают способностью совершать некоторые действия и
находиться в соприкосновении с богами--предшествующими причинами
происходящего. Если мы говорим, что в едином всеобщем живом существе,
повсюду обладающем одной и той же единой жизнью, общность сходных сил,
разделенность противоположных или некая предрасположенность действующего к
претерпевающему вместе приводят в движение сходное и близкое и тем самым в
соответствии с единым сопереживанием распространяются даже среди того, что
далее всего расположено, так, словно оно находится ближе
(стр169)
всего, то таким образом высказывается некое истинное предположение, по
необходимости имеющее отношение к жертвоприношениям, однако истинный-то
метод жертвоприношений, конечно, не проясняется. Ведь сущность богов не
заключается в природе, природных необходимостях и в том, чтобы пробуждаться
вместе с природными претерпеваниями или вместе с пронизывающими всю природу
силами,-- напротив, она сама по себе определена вне их, не имея с ними
ничего общего ни в сущности, ни в возможности, ни в каком бы то ни было ином
отношении.
8. Те же самые недоразумения возникают также, если некоторые из нас
выставляют в качестве причины подобного действия числа так, словно применяют
к крокодилу число шестьдесят как родственное Солнцу 120, или
природные смыслы, такие как силы и действия животных, например собаки,
собакоголовой обезьяны и землеройки, имеющие общность в отношении Луны, или
материальные образы (как они наблюдаются у священных животных применительно
к цвету их кожи и ко всяческим телесным формам), или что-то иное, связанное
с телами животных или с остальными каким бы то ни было образом приносимыми в
жертву предметами, или же считают причинами действия в жертвоприношениях
мелодию (как в отношении сердца петуха) или что-то другое, наблюдающееся в
природе121. Ведь и в этом не проявляется никакой
сверхъестественной божественной причины и причина приходит в действие