Ямвлих

О египетских мистериях (Часть 1)

другим родом причин, а именно -- каким образом камень или трава зачастую

сами по себе имеют природу, разрушающую или же вновь связующую становящееся.

Ведь невозможно было бы, чтобы такая природная власть относилась только к

этим, но не затрагивала высших и проявляющихся в высших делах природ. Те,

кто не в состоянии ее осмыслить, пожалуй, стали бы относить природные

действия на счет лучших родов. Однако ранее уже установлено, что в

становлении, в человеческих делах

      (стр.162)

      и во всем том, что происходит на Земле, может проявить свою власть

многочисленное племя дурных демонов. Так чего же удивительного в том, что

оно совершает и подобные дела? Ведь даже не всякий человек, пожалуй, в

состоянии определить, что именно в нем хорошо, а что плохо и на основании

каких признаков различается то и другое. Так вот, люди, будучи не в

состоянии этого заметить, делают неуместные выводы в своем исследовании

причины названного и возводят ее к родам, стоящим выше природы и

демонического чина. Если же отдельной душе, причем как той, что находится в

телах, так и той, которая отпустила на волю покрытое скорлупой земляное тело

и странствует внизу, в местах становления, в виде смутного влажного духа

117, в совершении подобного способствуют некие силы, то такое

мнение, пожалуй, является истинным, но оно не имеет никакого отношения к

признанию в качестве причины лучших родов. Следовательно, ни божественное,

ни то демоническое, которое является благим, не прислуживает противозаконным

стремлениям людей к любовным утехам, поскольку для подобных действий

существует много других естественных оснований

      (стр.163)

      1. Далее, ты испытываешь затруднение в том вопросе, который является

общим для всех, как говорится, людей обучающихся и весьма мало сведущих в

попечении о словах, -- я говорю про жертвоприношения и про то, какое они

имеют действие или силу в мироздании и у богов и каков смысл их совершения

так, как это подобает почитаемым, и так, как это полезно приносящим дары.

Кроме того, здесь присутствует и некое другое противоречие, происходящее из

того, что истолкователям воли богов необходимо отстраняться от

одушевленного, чтобы не осквернять богов исходящими от живых существ

испарениями. Ведь это противоположно тому утверждению, что сами боги более

всего привлекаются испарениями от живых существ.

      2. Итак, двусмысленность ныне подлежащего рассмотрению вопроса можно

было бы легко разрешить, показав

      (стр.164)

      превосходство целого по сравнению с частями и припомнив особое

преимущество богов по сравнению с людьми. Так, например, как я говорю, для

всеобщей души управление всеобщим космическим телом или для небесных богов

обращенность к небесному телу не является ни пагубным в отношении восприятия

страстей, ни препятствующим их мыслям, а для отдельной души общность с телом

вредна и в том и в другом отношении. Так вот, если кто-нибудь, приняв

последнее во внимание, выскажет следующее сомнение: если для нашей души тело

является темницей, то и для всеобщей души оно будет темницей, и если

отдельная душа обращена к телу, то и сила богов точно так же обращена к

становлению,--так вот, в ответ на это всякий мог бы возразить, что тот не

знает, сколь велико превосходство лучших родов над людьми и целого над

частями. Итак, в том и другом отношении приводимые противоречия никоим

образом не служат основой ни для какого спора.

      3. Следовательно, и в этом случае вполне достаточно того же самого

рассуждения. Ведь и нам поедание некогда причастных душе тел приносит

отягощение и осквернение, порождает сладострастие и привносит в душу много

других недугов. Что же касается богов и космических и всеобщих причин, то

каким-то образом восходящее от этих тел подобающее испарение --поскольку в

действительности оно объемлется и не объемлет и само соединяется со всем, но

не приводит в соединение с собой всеобщее и божественное-- само

соприкасается с лучшими родами и всеобщими причинами, но не охватывает их и

не приводит в соприкосновение с собой.

      4. То положение, которое тебя удивляет, поскольку требует отстранения