Ямвлих

О египетских мистериях (Часть 1)

на этом приеме внимание

читателей, но и вовсе полагая его само собой разумеющимся.

      Что же касается бытия самого по себе, то Аристотель говорит о том, что

оно приписывается всем вещам, которые обозначаются через формы

категориального высказывания,

      (стр.15)

      и сколькими способами делаются эти высказывания, в стольких смыслах и

обозначается бытие: 'А так как одни высказывания обозначают суть вещи,

другие--качество, иные -- количество, иные--отношение, иные -- действие или

претерпевание, иные--„где', иные--„когда', то сообразно с каждым

из них те же значения имеет и бытие' *. Данное определение представляется

достаточно полным, за исключением того, что неясно, чем именно является

сущность (суть) вещи, то, что же она такое. Аристотель говорит о двух

смыслах сущностей **: в самом основном, первичном и безусловном, смысле

слово 'сущность' не говорится ни о каком подлежащем и ни в каком подлежащем

не находится --это, например, отдельный человек или отдельная лошадь; ко

вторым же сущностям как видам принадлежат сущности первичные, и вторичные

сущности-- это человек или живое существо вообще.

      Заметим, между прочим, что для Платона и платонизма 'первое' есть

наиболее общее, целое или даже единое, затем уже разделившееся на множество;

для Аристотеля же наоборот: 'первое'--это то, что относится к отдельному из

множества. Его уже следует объединять в роды и виды и тем самым восходить к

общему, или простому. Для неоплатонизма такое положение, как мы увидим,

имеет особое значение, поскольку главными авторитетами для него оказываются

именно Платон и Аристотель.

      Неоплатонизм причудливым образом объединил представления древних

философов о бытии и создал свое собственное учение, пусть даже неявным

образом, но неизбежно лежащее в основе любых рассуждений позднейших

философов,

      _________________________

      * Аристотель. Метафизика, V, 7, 1017а, 25.

      * *Аристотель. (Категории, V, 2а, 11--20.

      (стр.16)

      в частности Ямвлиха. В связи с этим необходимо сделать несколько

замечаний относительно характера неоплатонического философского синтеза.

Во-первых, неоплатоники утверждали, что они высказывают 'мнение Платона'.

Такое утверждение всегда было искренним, хотя в действительности их мнение

далеко не каждый раз совпадало с Платановым. Во-вторых, все сказанное

'божественными древними мужами' принималось безоговорочно, а возникающие

противоречия устранялись либо при посредстве умолчания, либо при помощи

демонстрации их иллюзорности. В-третьих--и это в особенности касается

Ямвлиха, используемые модели рассуждений часто оказывались вообще не

платоническими, а скорее аристотелевскими.

      Более конкретно относительно учения неоплатонизма о бытии можно сказать

следующее. Его основатель Плотин подметил основную черту, объединяющую

воззрения Платона и Аристотеля, а именно что бытие, как и сущее, можно

мыслить; при этом речь идет о чистом мышлении, или умопостижении, а отнюдь

не о рассуждении, связанном со словами, не о дискурсе,--это различение

дискурса и мышления в неоплатонизме выдерживалось неукоснительно. Стало

быть, Платоново 'движение' у Плотина преобразуется в 'мыслящее', или ум, а

'покой'--в 'мыслимое', или умопостигаемое. Таким образом, описанная выше

диалектическая структура бытия, или сущего, приобретает следующий вид: бытие

(сущее)--ум--умопостигаемое--тождество--различие. Ум является, во-первых,

сущим и, во-вторых, множественным, и потому он уже причастен бытию, хотя и

отличен от него. Благодаря тождеству он способен принять участие в

умопостигаемом, а благодаря различию он в состоянии идентифицировать самого

себя. В едином движении мысли он способен помыслить

      (стр.17)

      и самого себя, и в этом отношении он является частью ноуменального

(умопостигаемого).

      Далее, платоновское 'иное' (из диалога 'Софист') приобретает в

неоплатонизме весьма важный смысл: картина 'сущего небытия' разворачивается

с особыми подробностями. Плотин, рассматривая феноменальный мир,