будущее.
24. Итак, по этому вопросу будет дано такое доказательство. В
последующих рассуждениях ты, пытаясь истолковать метод мантики, совершенно
ниспровергаешь его. Ведь если причиной оказывается душевная страсть, то
какой здравомыслящий человек отдал бы упорядоченное и постоянное предвидение
на откуп непостоянному и безрассудному делу? Что же, в самом деле, душа,
будучи в здравом уме и сохранив ясными свои лучшие, разумные и
рассудительные силы, не знает будущего, а обуреваемая страстью, в
беспорядочных и беспокойных движениях постигает будущее? Ведь что же, в
самом деле, разве страсть
(стр.135)
родственна созерцанию сущего? Разве она скорее не препятствует более
истинному пониманию? Далее, если бы космические действия совершались при
посредстве страстей, то уподобление в страстях обладало бы неким родством с
ними, но поскольку на самом деле эти действия совершаются через логосы и
эйдосы, то предвидение будет чем-то иным, отличным от всякой страсти. Кроме
того, страсть воспринимает только наличное и уже имеющееся, а пред-знание
обращается и к еще не существующему. Следовательно, знать наперед --это
нечто иное, чем пребывать в страсти.
Так вот, давай обдумаем твои доказательства подобного мнения.
Постижение через ощущения касается противоположного тому, о чем ты говоришь.
Ведь оно является залогом того, что никакое человеческое воображение в это
самое время не приходит в движение. А поднесение богу воскурения находится в
родстве с ним, а не с душой эпопта 102. И заклинания пробуждают
не воодушевление разума или телесные страсти восприемлющего их; ведь они
совершенно непонятны и неизреченны и произносятся так, что ясны только богу,
к которому они обращены. Особая же предрасположенность не всех, а
неискушенных юных людей показывает, что они более готовы к восприятию извне
приходящих и охватывающих их духов. Именно поэтому твое предположение, будто
божественная одержимость является страстью, неверно--ведь ей свойственно
приходить вследствие этих знамений извне, словно вдохновению.
25. Итак, пусть эти вопросы будут у нас рассмотрены таким образом.
Последующее рассуждение переходит от божественного помешательства к худшему
виду безумия и неправильно утверждает, будто сопутствующее болезням
сумасшествие является причиной мантики. Ведь подобное
(стр.136)
рассуждение, похоже, уподобляет божественную одержимость излишкам
черной желчи, извращениям пьянства и бешенству, случающемуся от укуса
бешеных собак. Поэтому нужно сперва разделить помешательство на два вида, из
которых один связан с изменением к худшему и наполняет неразумием и
сумасшествием, а другой предоставляет блага более ценные, чем человеческое
благоразумие; один уклоняется в сторону неравномерного, ошибочного и
материального движения, а другой посвящает себя властвующей над самим
устройством космоса причине; один увлекается в сторону от разума, будучи
лишенным знания, а другой --соприкасаясь с тем, что превосходит весь
присущий нам разум; один связан с изменением, а другой ему не подвержен;
один --против природы, а другой --превыше природы; один--низвергающий, а
другой--возвышающий; наконец, один пребывает всецело за пределами
божественной области, а другой соприкасается с ней.
Итак, почему же, в самом деле, обсуждение предшествующей гипотезы
настолько сбилось с правильного пути, что от первичного блага перешло к
худшему злу безумия? Ведь, поистине, разве божественная одержимость похожа
на разлитие черной желчи, пьянство или другие пробуждаемые телом безумства?
Какое пророчество могло бы возникнуть от болезней тела? Разве подобный обман
не является окончательной погибелью, в то время как бога-вдохновенность --
совершенством и спасением для души? Разве одной душе случается быть дурной
не по слабости, а другой быть лучшей не благодаря избытку силы? Попросту
говоря, одна душа, соблюдая спокойствие и разум в собственной жизни,
позволяет иному использовать себя, а другая, совершая собственные действия
наихудшим образом и беспорядочно, воспроизводит именно такие действия.
(стр.137)
Далее, наиочевиднейшим