Джеймс Редфилд

Селестинские пророчества (Часть 2)

поверьте мне, -- услышал я голос Санчеса. -- Манускрипт не

подорвет того, что вы создали, того, что вы отстаивали. Вы не допустите

убийства.Себастьян с сомнением покачал головой:

-- Поверить вам ... -- Он сел за стол и взглянул на офицера: -- Мы

никого убивать не будем. Прикажите вашим солдатам взять их живыми.

Кивнув, офицер вышел из комнаты.

-- Благодарю вас. вы сделали правильный выбор, -- проговорил Санчес.

-- В том, что я отказался от убийства, да, -- сказал Себастьян. -- Но

своего мнения я не переменю. Манускрипт губителен. Он может разрушить

основополагающую структуру нашей духовной власти. Он может привести

людей к

мысли, что их духовное предназначение в их руках. Он подорвет

дисциплину,

необходимую для того, чтобы каждый человек на Земле пришел в Церковь, и

когда настанет час Вознесения, люди будут не готовы к этому. -- Он.

сурово

взглянул на Санчеса. -- Сейчас сюда направляются войска. Что

предпримете вы

или кто-либо еше, уже не имеет значения. Девятое откровение никогда не

покинет пределов Перу. А теперь убирайтесь из моей миссии.

Мы гнали машину на полной скорости, вдалеке был слышен рев

приближающихся тяжелых грузовиков.

-- Почему он отпустил нас? -- недоумевал я.

-- Полагаю, потому, что, по его мнению, это дела не меняет, -- ответил

Санчес. -- Мы уже ничего не сможем сделать. Не знаю даже, что и думать.

Наши взгляды встретились. -- Вы же понимаете: мы не убедили его.

Я тоже был озадачен. Что же это значило? Возможно, мы были там вовсе не

для того, чтобы убедить Себастьяна. Может быть, предполагалось, что мы

лишь

отвлечем его?

Я снова взглянул на Санчеса. Он сосредоточенно вел машину, стараясь,

однако, внимательно следить за всем вокруг, чтобы не пропустить малейших

признаков присутствия У ила и Хулии. Было решено, что мы поедем по той же

дороге, где проезжали раньше, в ту сторону, куда направились беглецы, но

пока что мы ничего не заметили. Мы ехали дальше, а я мысленно перенесся на

Селестинские развалины. Я представил себе, как выглядит это место:

многослойные срезы раскопок, палатки ученых и вдалеке неясные очертания

похожих на пирамиды сооружений.

-- Похоже, они не в лесу, -- сказал Санчес. -- У них должна быть

машина. Нужно решить, что делать дальше.

-- Думаю, нам следует попасть на развалины, -- проговорил я.

Он посмотрел на меня:

-- Можно и туда. Больше и ехать-то некуда. Санчес повернул машину на

запад.

-- Что вам известно об этих развалинах? -- спросил я.

-- Как уже говорила Хулия, это следы двух различных цивилизаций. Первая

-- майя --- процветала в этих местах, хотя большинство храмов майя

расположено дальше на север, на Юкатане. Около 600-го года до Рождества

Христова эта цивилизация таинственным образом бесследно исчезла. Затем

том же месте основали и развили свою цивилизацию инка.

-- А что, по-вашему, случилось с майя? Санчес посмотрел на меня:

-- Не знаю.

Несколько минут мы ехали молча, потом я вдруг вспомнил, как падре

Санчес говорил Себастьяну, что прочел еше один отрывок Девятого

откровения.

-- Как вам удалось ознакомиться еще с одной частью Девятого откровения?

-- спросил я.

-- Тот юный солдат, что помог нам, знал, где было спрятано откровение.

После того как мы с вами расстались, он провел меня туда, где оно

хранилось,

и отдал мне его. Добавилось лишь еще несколько положений к тому, о чем

рассказывали Фил и Добсон, но при этом я получил некоторое преимущество

использовал его в разговоре с Себастьяном.

-- И о чем же там конкретно говорилось?

-- О том, что Манускрипт сделает более понятными многие верования. И

поможет этим верованиям исполнить их обеты. Суть всякой религии,

говорится в

нем, в том,чтобы род человеческий обрел связь с высшим источником. Во

всех

религиях речь идет о восприятии Бога внутрь себя, восприятии, которое

переполняет нас и благодаря которому мы совершенствуемся. Религии

умирают,

когда иерархам вменяется в обязанность истолковывать людям волю Божию

вместо того, чтобы научить их, как обрести внутри самих себя путь к

этому.

В Манускрипте говорится, что придет время, когда один человек уяснит