Рудольф Штайнер

Очерк теории познания Гетевского мировоззрения

мысли. Ведь мы вполне сознаем, что мы нашим духом следуем с

каждым процессом в мире наших мыслей. Мыслимо только одно -- что форма

явления обусловлена сущностью вещи. Как могли бы мы воспроизводить форму

явления, если бы мы не знали сущности вещи. Можно, конечно, представить

себе, что форма явления предстает нам как уже готовое целое и мы затем ищем

ее ядро. Но совершенно невозможно думать, чтобы мы участвовали в

произведении явления, не выводя его из этого ядра.

10. Внутренняя природа мышления

Мы подходим еще на шаг ближе к мышлению. До сих пор мы рассматривали

только его отношение к прочему миру опыта. Мы пришли к убеждению, что оно

занимает внутри его совсем особенное выдающееся положение, что оно играет

центральную роль. Этого мы теперь касаться не будем. Мы ограничимся здесь

одной лишь внутренней природой мышления. Мы хотим исследовать лишь

собственный, присущий миру мыслей характер, чтобы узнать, как одна мысль

зависит от другой; как мысли относятся друг к другу. Это даст нам в руки

средства разрешить вопрос: что такое вообще познание? Или, другими словами:

что значит -- создавать себе мысли о действительности; что значит - искать

посредством мышления объяснение мира? Для этого мы прежде всего должны быть

свободны от всякого предвзятого мнения. Но таким предвзятым мнением было бы

предположение, что понятие (мысль) есть образ внутри нашего сознания, дающий

нам разъяснение о предмете, лежащем вне его. Об этой и о других подобных

предпосылках мы здесь говорить не будем. Мы берем мысли, какими мы их

находим. Имеют ли они отношение и какое именно к чему-либо другому -- в этом

теперь задача нашего исследования. Поэтому мы не должны брать это нашей

исходной точкой. Упомянутое здесь воззрение об отношении между понятием и

предметом встречается очень часто. Понятие определяется часто как духовный

противообраз предмета, находящегося вне нашего духа. Понятия, как говорит,

отображают предметы, они дают нам их точную фотографию. Очень часто, говоря

о мышлении, имеют в виду лишь это предвзятое соотношение. Почти никогда не

стараются расследовать царство мыслей внутри его собственной области, чтобы

узнать, какой при атом получится результат.

Мы намереваемся негодовать здесь это царство так, как будто вне его

границ вообще ничего больше не существует, как будто мышление заключает

собой всю действительность. На время мы оставим в стороне весь остальной

мир.

Упущение этого в теоретико-познавательных попытках, опирающихся на

Канта, роковым образом отозвалось на науке. Благодаря такому уважению наука

получила направление, диаметрально противоположное нашему. Это научное

направление по природе своей никогда не сможет понять Гете. Исходить из

утверждения, которого мы не находим в наблюдении, но сами влагаем в

наблюдаемое, -- это значит действовать совершенно не в духе Гете. Однако это

именно делается, когда во главу науки ставят утверждение, что между

мышлением и действительностью, между идеей и миром существует указанное

отношение. Мы поступаем в духе Гете лишь тогда, когда углубляемся в

собственную природу мышления и затем исследуем, какое получается отношение

при сопоставлении этого познанного в своей сущности мышления с опытом.

Гете всюду самым строгим образом идет путем опыта. Он сначала берет

объекты, как они существуют, и старается проникнуть в их природу, тщательно

устранял всякое субъективное мнение; затем он устанавливает условия, при

которых объекты могут вступить во взаимодействие, и выжидает, что из этого

получится. Гете старается дать природе удобный случай, чтобы она могла при

известных, созданных им особенностей характерных условиях проявить свою

закономерность и как бы сама высказать свои законы.

Каким является нам наше мышление, рассмотренное само по себе? Оно -

множественность мыслей, самым разнообразным образом переплетенных и

органически связанных между собою. Однако, когда мы ее достаточно и