Рудольф Штайнер

Очерк Тайноведения (Часть 1)

прельщало бы также Я только настолько,

насколько наслаждение обосновано в его существе. Животное будет только через

то во внешнем мире гонимо к затребованию, по чему вожделеют его три тела.

Человек имеет высшие наслаждения, потому что к трем телесным членам приходит

вдобавок еще четвертый, Я. Если теперь, однако, Я требует такого

удовлетворения, которое служит не для сохранения и поддержания (Fцrderung)

его существа, но служит для разрушения, то такое затребование не может быть

ни действием его трех тел ни таковым его собственной природы, но только

таковым существ, которые, остаются скрытыми чувствам по своему истинному

облику, которые, однако, могут приделываться прямо к высшей природе Я и мочь

побуждать его к вожделениям, которые связаны совместно с чувственностью,

которые, однако, только через таковую могут быть удовлетворены. Имеются

именно существа в наличии, которые страсти и вожделения имеют для своего

питания, которые есть более худшего рода чем все животное, потому что они

изживают себя не в чувственном, но захватывают Духовное и втягивают таковое

вниз в чувственную область. Облики таких существ есть, поэтому, для

Духовного взора более отвратительны, более ужасны, чем облики самых диких

животных, в которых, все-же, воплощаются только страсти, которые обоснованы

в чувственном; и разрушающие силы этих существ безмерно превосходят всю

разрушающую ярость, которая имеется в чувственно воспринимаемом животном

мире в наличии. Сверх-чувственное познание должно, таким образом, расширить

кругозор человека как на некий мир существ, которые в известном отношении

стоят ниже, чем видимый, приносящий разрушение животный мир.

Когда человек после смерти проходит насквозь через этот мир, тогда

находится он напротив Мира, который содержит Духовное и который пророждает в

нем также только затребование, которое находит свое удовлетворение в

Духовном. Однако также теперь различает человек между тем, что принадлежит к

его Я, и тем, что образует окружение этого Я - можно также сказать - его

Духовный внешний мир. Только притекает ему то, что он переживает из этого

окружения, так, как в течение его пребывания в теле ему притекает восприятие

своего собственного Я. В то время как, итак, окружение человека в жизни

между рождением и смертью говорит к нему через органы его тела, проникает

после оставления всех тел, язык нового окружения непосредственно в

'наивнутреннейшее святилище (innerste Heiligtum)' Я. Целое окружение

человека наполнено теперь существами, которые есть равного рода с его Я,

потому что только Я имеет доступ к Я. Так как минералы, растения и животные

окружают человека в чувственном мире и совместно составляют таковой, так

после смерти окружен он неким Миром, который составлен совместно из существ

Духовного рода. - Все-же приносит человек с собой в этот Мир нечто, что в

нем не является его окружением; это есть то, что Я пережило в пределах

чувственного мира. Сначала наступает сумма этих переживаний непосредственно

после смерти, пока эфирное тело являлось еще связанным с Я, как охватывающая

картина воспоминания. Эфирное тело само будет затем хотя отброшено, но от

картины воспоминания отстается нечто как непреходящее владение Я. Как если

из всех переживаний и опытов, которые встретились человеку между рождением и

смертью, был бы сделан некий экстракт, некое извлечение, так воспринимается

то, что здесь остается. Это есть Духовный вынос (Ertrдgnis) жизни, ее плод.

Этот вынос есть Духовного рода. Он содержит все, что Духовное раскрывает

через чувства. Однако без жизни в чувственном мире он не мог бы возникнуть.

Этот Духовный плод чувственного мира ощущает Я после смерти как то, что

теперь является его собственным, внутренним Миром и с чем оно вступает в

Мир, который состоит из существ, которые проявляют себя так, как только само

Я может проявить себя в своем наиглубочайшем Внутреннем. Как некий зародыш

растения, который есть экстракт целого растения, развертывает себя, однако,

только когда он будет погружен в другой Мир, в Землю, так же развертывается

теперь то, что приносит с собой Я из чувственного мира, как некий зародыш,

на который воздействует Духовное окружение, в которое его отныне приняла.

Наука сверх-чувственного может, все-таки, давать только образы, когда она