Рудольф Штайнер

Очерк Тайноведения (Часть 1)

нельзя было бы

проникать в невидимый мир. Кто такой род познания считает единственно

возможный, тот не может прийти ни к какому другому воззрению, как к такому,

что отказывало бы человеку проникнуть в некий якобы имеющийся высший мир.

Однако можно все-же также сказать следующее: если возможно развить некий

другой род познания, то может таковой все-же привести в сверх-чувственный

мир. Считают такой вид познания за невозможный, тогда приходят к некой точке

зрения, глядя из которой всякая речь о неком сверх-чувственном мире является

как чистая бессмыслица. Напротив такому непредвзятому суждению не может

однако для такого мнения быть никакое другое основание как то, что

приверженецу такового, любой другой род познания неизвестнен. Как можно

однако вообще судить о том, о чем утверждают, что этого не знают?

Непредвзятое мышление должно признать утверждение, что должно говорить

только о том, что знают, и что ничто не должно быть утверждаемо о том, чего

не знают. Такое мышление может только говорить вправе то, что некто сообщает

о деле, которое он испытал, однако не вправе то, что некто объявляет за

невозможное то, чего он не знает или не желает знать. Никому не

позволительно оспаривать право, чтобы не заботиться о сверх-чувственном;

однако никогда не может истинное основание высказываться за то, что некто не

только объявляет себя соразмерным для того, что он может знать, но также для

всего того, что 'человек' может не знать.

Напротив тем, кто объявляет как соразмерность то, чтобы проникнуть в

сверх-чувственную область, должно быть дано тайноведческое рассмотрение для

того, чтобы обдумать, что это возможно и что это было бы прегрешением против

данных человеку способностей, если он им позволяет увядать, вместо того,

чтобы их развивать и себя ими обслуживать.

Кто однако полагает, что воззрения на сверх-чувственный мир должны

принадлежать всецело личному мнению и ощущению, тот отрицает общее во всех

человеческих существах. Это конечно верно, что прозрение в такие вещи каждый

должен найти через самого себя, это есть также факт, что все те люди,

которые только достаточно далеко идут, приходят не к различному, но к одному

и тому же воззрению об этих вещах. Различие имеется в наличии только так

долго, пока люди хотят приблизиться к наивысшим истинам не по некому научно

гарантированному пути, но на личном произволе. Это, все-таки, должно быть

признано без дальнейшего, что только тот может признать правильность

тайноведческого пути, кто сам желает вжиться в его своеобразие.

Путь к Тайноведению может каждый человек найти в подходящем для него

временном пункте, который наличие некого скрытого распознает или также

только предполагает или угадывает из проявленного, и который из сознания

того, что силы распознавания являются способными к развитию, побуждается к

чувству, что скрытое может ему разоблачиться (enthьllen). Человеку, который

через такие Душевные переживания приводится к Тайноведению, раскрывается

через таковые не только перспектива, что он на определенные вопросы своего

стремления к познанию найдет ответ, но также еще совсем другая перспектива,

что он становится преодолевателем (Ьberwinder) всего того, что жизнь

задерживает и делает слабым. И это означает в некотором известном, высшем

смысле ослабление жизни, да даже некую Душевную смерть, если человек

рассматривает себя вынужденным отвергать или отрицать сверх-чувственное. Да,

это ведет при известных предпосылках к отчаянию, если человек теряет

надежду, что ему скрытое станет открытым. Эта смерть и это отчаяние в своих

многосторонних формах есть одновременно внутренние, Душевные противники

тайноведческого устремления. Они выступают, если исчезает внутренняя сила

человека. Тогда ему должны быть подведена извне всякая сила жизни, если

вообще таковая должна прийти в его владение. Он воспринимает тогда вещи,

существа и процессы, которые выступают для его чувств; он разчленяет их

своим рассудком. Они готовят ему радость и боль; они побуждают его к

действиям, каких он способен. Он желает делать это некоторое время так

дальше: он должен однако все-же достичь однажды некого пункта, на котором он

внутренне умирает. Ибо то, что может быть извлечено из мира для людей,