Рудольф Штайнер

Космология, религия и философия

будет здоровым, если мы придем к такому состоянию, при

котором сможем совершенно свободно и по собственной инициативе переходить от

бытия в эфире к бытию в физическом теле и наоборот. Если что-либо принуждает

нас к эфирному бытию, то такое состояние неправильно. Нужно уметь пребывать

в себе и вне себя по совершенно свободному решению.

Первое переживание, которого можно достичь подобной внутренней работой,

есть созерцание нашей истекшей земной жизни. Мы видим ее, как она, начиная с

детства, была построена силами роста. Мы видим ее как бы в мыслеобразах,

уплотненных до сил роста. Мы имеем перед собой не просто образы воспоминаний

нашей собственной жизни, но образы ряда эфирных фактов, разыгрывавшихся в

нашем собственном существе и не вступивших в наше обычное сознание. То, что

живет в сознании и в воспоминании, есть только абстрактное сопровождающее

явление реального свершения. Это только как бы верхняя волна, которая в

своем формировании является результатом процесса, прошедшего в глубине. Мы

созерцаем деятельность эфирного организма во время земной жизни.

В созерцании течения этой жизни раскрывается действие эфирного космоса

на человека, и то, что тут действует, можно пережить как содержание

философии. Это мудрость, но не в абстрактной форме понятия, а в форме

эфирного действия в космосе.

Для обычного сознания только младенец, не научившийся еще говорить,

находится к космосу в таком же отношении, как и тот, кто регулярно

переживает имагинацию. Но младенец еще не выделил мыслительных сил из общих

(эфирных) сил роста. Эго происходит лишь при обучении речи. Тогда

абстрактные силы мысли отделяются от существовавших до тех пор общих сил

роста. В своей последующей жизни человек обладает этими абстрактными силами

мысли; но они присутствуют только в физическом организме; они не восприняты

эфирным бытием. Поэтому человек не может сознавать своего отношения к

космосу. Человек, переживающий имагинацию, учится этому.

Младенец -- бессознательный философ; философ, переживающий имагинацию,

становится снова младенцем, но пробужденным к полному сознанию.

Упражнения в инспирации к развитым до сих пор способностям присоединяют

новую, а именно, умение удалять из сознания образ, на котором мы

сосредотачивались в медитации. Необходимо определенно подчеркнуть, что здесь

нужно развить способность произвольно удалять выбранные ранее образы

медитации, но удалять опять-таки совершенно свободно и по своему желанию.

Удаления представлений, вошедших в сознание не по свободному решению,

недостаточно. Для удаления образов, полученных в медитации, необходимо

больше душевной энергии, чем для погашения представлений, вошедших в

сознание иным путем. И эта большая энергия нужна для дальнейшего развития

сверхчувственного познания.

Таким образом мы достигаем бодрственного, но совершенно пустого

состояния нашей душевной жизни. Мы пребываем в бодрственном сознании. Если

пережить это состояние в полном рассудке, то душа наполняется духовными

фактами, как через чувства она наполняется физически-чувственными. Это

состояние инспирации. Мы переживаем себя со своей внутренней жизнью

пребывающими в космосе, как обычно мы переживаем себя со своей внутренней

жизнью пребывающими в физическом организме. И мы знаем, что мы переживаем в

себе космическую жизнь, что духовные вещи и процессы космоса раскрываются

как наша собственная внутренняя душевная жизнь. И мы должны всегда сохранять

возможность по собственному решению заменять это внутреннее переживание

космоса на состояние обычного сознания. Тогда то, что переживается в

инспирации, всегда может быть соотнесено с тем, что переживается в обычном

сознании. В чувственно воспринятом космосе мы видим отображение духовно

пережитого. Это можно сравнить с тем процессом, при помощи которого мы

соотносим новый жизненный опыт с каким-либо воспоминанием, всплывающим в

сознании.