Рудольф Штайнер

Как достигнуть познаний высших миров

можно обозначить, как желтовато- и

коричневато-красные исчезают и заменяются синевато-красными. Но

вместе с тем раскрывается и способность познания; она получает

весть о фактах вокруг себя, о которых она прежде и не

подозревала. Преклонение пробуждает в душе симпатическую силу,

при помощи которой нами привлекаются свойства окружающих нас

существ, остающихся иначе скрытыми (оккультными).

Еще действеннее становится достигаемое путем благоговения,

когда к нему присоединяется еше другого рода чувство. Оно

состоит в том, что человек научается все меньше отдаваться

впечатлениям внешнего мира и взамен того развивает подвижную

внутреннюю жизнь. Человек, который гоняется за впечатлениями

внешнего мира и постоянно ищет развлечений, не найдет пути к

тайноведению. Не притуплять себя для внешнего мира должен

духовный ученик; но богатая внутренняя жизнь должна сама

сообщить ему направление, в котором ему следует отдаваться ее

впечатлениям. Глубоко чувствующий и богато одаренный душевно

человек, проходя по прекрасной горной местности, переживает

иное, нежели человек, бедный чувством. Лишь переживаемое внутри

дает нам ключ к красотам внешнего мира. Иной едет по морю, и

лишь немногие внутренние переживания проходят через его душу; а

другой ощущает при этом вечный язык мирового духа; ему

раскрываются тайные загадки творения. Мы должны уметь

обращаться с нашими чувствами и представлениями, если хотим

развить богатое содержанием отношение к внешнему миру. Внешний

мир во всех своих явлениях исполнен божественной славы; но

божественное надо сперва пережить в своей душе, если хочешь

найти его в окружающем. Ученику тайноведения предлагается

создавать в своей жизни мгновения, когда в тишине и одиночестве

он погружается в самого себя. Но не тому, что связано с его

'я', должен он отдаваться в эти мгновения. Это имело бы

результат как раз противоположный тому, что ставиться здесь

целью. Напротив, в эти мгновения он должен в полной тишине

вызывать в себе отзвук пережитого, того, что сказал ему внешний

мир. Каждый цветок, каждое животное, каждый поступок откроет

ему в эти мгновения тишины негаданные тайны. И через это он

подготавливается встречать новые впечатления внешнего мира

совсем другими глазами, чем прежде. Желающий только

наслаждаться, сменой впечатлений притупляет свою способность

познания. Кто после наслаждения заставляет само это наслаждение

открывать ему нечто, тот развивает и воспитывает свою

способность познания. Но он должен приучиться не к тому, чтобы

научиться вызывать в себе один только отзвук этого наслаждения,

а чтобы путем отказа от дальнейшего наслаждения перерабатывать

его своей внутренней деятельностью. Здесь кроется очень опасный

подводный камень. Вместо того, чтобы работать в самом себе,

легко можно впасть в обратное и пожелать еще раз вполне

исчерпать наслаждение. Не нужно умалять значения того

обстоятельства, что здесь открываются для ученика необозримые

источники заблуждения. Ибо он должен пройти сквозь толпу своих

душевных искусителей. Все они хотят ожесточить его 'я',

замкнуть его в себе самом. А он должен раскрыть его для мира.

Правда он должен искать наслаждения; ибо только через него

подходит к нему внешний мир. Притупляя себя для наслаждения, он

становится подобным растению, не могущему больше привлекать к

себе из своего окружающего питательных веществ. Он сохраняет

тогда какое-либо значение только для себя, и никакое - для

мира. Как бы богато ни жил он тогда в себе, как бы ни развивал

свое 'я', - мир выключает его из себя. Для него он мертв.

Ученик рассматривает наслаждение только как средство

облагородить себя для мира. Наслаждение является для него

вестником, поучающим его о мире; но после этого обучения через

наслаждение он спешит дальше, к работе. Он учится не для того,

чтобы накапливать изученное, как сокровище своего знания, но