Раймонд Моуди

Жизнь после жизни

даже

несмотря на то, что с момента события минуло немало времени.

Разного рода приукрашивания были либо невелики, либо

отсутствовали совсем, так как даже те случаи, которые

рассказывались их авторами довольно часто, не составляют

отдельной группы. Наконец, вполне возможно, что во многих

случаях имело место, напротив, уменьшение подробностей

пережитого, то, что психологи называют 'супрессией',

представляющей собой сознательный процесс контролирования

нежелательных воспоминаний, ощущений и мыслей или вытеснения их

из сознания. Во многих случаях, в ходе интервью, опрашиваемый

делал замечания, которые отчетливо свидетельствовали о наличии

такого рода супрессии. Например, одна женщина, рассказывающая

мне весьма четко о своих переживаниях во время ее 'смерти',

сказала: 'Я чувствую, что со мной произошло гораздо больше

событий, чем я рассказываю, но я не могу вспомнить всего. Я

старалась подавить это в себе, так как я знала, что мне никто

не поверит'. Человек, у которого имела место остановка сердца

во время операции, вызванной тяжелым ранением, полученным во

Вьетнаме, очень горячо говорил о том, как трудно ему вспомнить

о своем пребывании вне физического тела. 'Даже сейчас я не могу

говорить об этом без содрогания... Я чувствую, что там было

много такого, о чем я не должен помнить. Я старался забыть

это'. Коротко говоря, можно с большой уверенностью утверждать,

что приукрашивания не являются существенным фактором в

формировании подобных рассказов.

'Были ли все эти люди религиозными до того, как это с ними

произошло? И если это так, то не участвовали ли их религиозные

верования и их среда в формировании пережитого ими?'

В какой-то мере. Как уже упоминалось ранее, упоминание о

светящемся существе было неизменным, но определение его и

описание варьировали несомненно в зависимости от религиозных

взглядов лиц. Однако, в течение всего исследования я не слышал

ни одного описания ада или рая, чем-либо напоминающее привычные

картины, характерные для данной религиозной группы. В

действительности многие лица напротив, подчеркивали как непохож

их опыт на то, что они представляли себе в соответствии с их

религиозными взглядами. Одна 'умершая' женщина рассказывала: 'Я

всегда слышала, что когда умираешь, то сразу видишь и рай, и

ад, но я не видела ни того, ни другого'. Другая женщина,

пережившая нетелесный опыт после жестокой травмы, говорила:

'Странная вещь! Согласно моим религиозным представлениям, я

всегда думала, что в минуту смерти вы оказываетесь перед

прекрасными жемчужными вратами. Но тогда я просто парила вокруг

моего собственного физического тела, вот и все! Это было

совершенно неожиданно'.

Далее, в нескольких случаях я получил свидетельства от

лиц, не придерживавшихся никаких религиозных верований до

пережитого ими. Их рассказы по содержанию не отличаются

заметным образом от рассказов людей глубоко религиозных. В

нескольких случаях встречались люди, которые были когда-то

религиозными, но впоследствии, еще до предсмертного опыта,

отошли от религии. После пережитого ими, их религиозные

переживания вернулись с еще большей глубиной. Другие говорили,

что хотя они и читали некоторые книги религиозного содержания,

например, Библию, они никогда не понимали многих вещей, о

которых читали до тех пор, пока не пережили предсмертного

опыта.

'То, что вы изучаете, имеет какое-либо отношение к

возможности перевоплащения?'

Ни один из исследованных мною случаев не указывал на то,

что перевоплащение имело место. Но следует иметь в виду, что ни

один из них не исключает такой возможности. Если перевоплащение

все же имеет место, очевидно, что между временем выхода из

старого тела и вхождением в другое, новое, имеется какой-то

промежуток, во время которого душа пребывает в другом

измерении. Сама техника интервьюирования людей, вернувшихся