Петр Демьянович Успенский

Tertium organum (Часть 2)

будет ни скоплений людей в одном месте, ни

изолированной жизни в пустынных местах.

Перемена социальных условий уничтожит давящий труд, жестокую нужду,

оскорбительное и деморализующее богатство, бедность и проистекающее от нее

зло. Все это станет темой исторических романов.

'При соприкосновении с космическим сознанием... революция произойдет в

человеческой душе. Религия получит абсолютное господство над человечеством.

Но эта религия не будет зависеть от предания. В нее нельзя будет верить или

не верить. Она не будет частью жизни. Она не будет заключаться в священных

книгах или в устах священников. Она не будет обитать в храмах и не будет

связана ни с какими формами. Она не будет учить будущему бессмертию и

будущей славе, потому что вся слава будет существовать здесь и в настоящем.

Очевидность бессмертия будет жить в каждом сердце так же, как зрение в

глазах. Сомнение в Боге и в вечной жизни будет так же невозможно, как

невозможно сомнение в своем собственном существовании. Очевидность того и

другого будет одинакова. Религия будет управлять каждой минутой, каждым днем

жизни. Люди не будут мучиться относительно смерти или относительно будущего,

относительно Царства Небесного, относительно того, что может случиться после

смерти тела. Каждая душа будет чувствовать и знать себя бессмертной, будет

чувствовать и знать, что вся Вселенная, со всеми ее благами и со всей ее

красотой, принадлежит ей навсегда'.

'Существует, -- говорит Бекк, -- предание, вероятно очень древнее, о

том, как первый человек был невинен и счастлив, пока он не поел плодов от

древа познания добра и зла. О том, что, поев этих плодов, он увидел, что он

наг, и почувствовал стыд. И дальше, что тогда родился в мире грех, жалкое

чувство, заменившее чувство невинности в душе первого человека. Что тогда, а

не раньше человек начал работать и покрывать свое тело. И что наиболее

странно из всего, как рассказывает предание, тогда же, одновременно с первым

ощущением греха, в уме человека возникло убеждение, которое с тех пор

поддерживалось учениями всех одаренных высшим зрением пророков и поэтов, что

человека спасет долженствующий родиться в его душе Спаситель -- Христос'.

Предок человека, обладающий только простым сознанием, был неспособен на

чувство греха и стыда (в человеческом смысле этого слова), как теперь

неспособны на эти чувства животные. У этого существа не было чувства или

познания добра и зла. Он не знал того, что мы называем работой, и никогда не

трудился. Из этого состояния он упал (или поднялся) в самосознание, его

глаза открылись, он увидел, что он наг, почувствовал стыд, приобрел чувство

греха (и действительно сделался грешником) и научился делать известные вещи

для того, чтобы не прямым путем достигать своей цели, то есть научился

работать.

'Длинные зоны лет длилось такое состояние... Где же освободитель, где

Спаситель? -- спрашивает Бекк. -- Кто он или что он'?

И он отвечает: 'Спаситель человека есть космическое сознание -- на

языке св. Павла -- Христос. В том сознании, где оно появляется, космическое

чувство... уничтожается грех, стыд и чувство добра и зла, как вещей,

противоположных друг другу, и уничтожит необходимость работы, то есть

тяжелого вынужденного труда'.

* * *

Следующим образом, говоря о себе в третьем лице, д-р Бекк описывает

свой собственный опыт космического сознания, как мы увидим, очень близкий к

переживаниям всех мистиков.

Это было ранней весной в начале тридцать шестого года его жизни. Он

провел вечер с двумя друзьями, читая поэтов Уордсуорта, Шелли, Китса,

Броунинга и особенно Уитмена. Они расстались в полночь, и ему предстояло

далеко ехать домой в экипаже. Дело было в Англии, в большом городе. Его ум,

находившийся глубоко под впечатлением, был настроен тихо и мирно. Он

находился в состоянии спокойной, почти пассивной радости. И вдруг, без

всякого предупреждения, он увидел себя как бы окутанным облаком огненного

цвета. На мгновение он подумал о пожаре где-нибудь в городе, но в следующее

мгновение он уже знал, что свет внутри его самого. Непосредственно за этим

явилось чувство восторга, огромной радости, за которой последовало

интеллектуальное просветление, которого невозможно описать. В его мозг

проникла мгновенная молния Брамического Сияния и с того времени навсегда