Петр Демьянович Успенский

Tertium organum (Часть 2)

позволили бы нам

наблюдать отношения вещей в мире многих измерений -- видя в них известную

закономерность, а не один сплошной абсурд.

Если мы пойдем туда с принципами логики трехмерного мира, эти принципы

будут тащить нас обратно, не будут давать нам подняться от земли.

Мы прежде всего должны сбросить оковы нашей логики. Это первое, великое

и главное освобождение, по которому должно стремиться человечество. Человек,

сбросив оковы 'трехмерной логики', уже перешел сознанием в другой мир.

Для этого перехода не нужно магических церемоний или мистериальных

обрядов посвящения. Переход совершается в сознании человека. И человек,

перешедший в другой мир, таким образом, уже навсегда делается сознательным в

этом мире. Этот переход не только возможен, но постоянно совершается. Мы

только не вполне сознаем свои права на 'другой мир' и теряем эти права,

считая себя замкнутыми в этом мире.

Поэзия, мистика, идеалистическая философия всех веков и народов

сохраняет следы этих переходов. По этим следам мы сами можем найти путь.

Древние и новые мыслители оставили нам много ключей, которыми мы можем

отпереть таинственные двери, много магических формул, перед которыми эти

двери отворяются сами. Но мы не понимали ни цели ключей, ни значений формул.

Поэтому двери оставались запертыми, и мы даже отрицали, что за этими

дверями что-нибудь есть.

Или, подозревая существование другого мира, считали его подобным нашему

и отдельным от нашего и пытались проникнуть туда, не сознавая, что главное

препятствие на нашем пути -- это наше собственное разделение мира на

потусторонний и посюсторонний.

Мир един, -- способы познания его разные. И с несовершенными способами

познания нельзя проникнуть в то, что доступно только совершенным способам.

Попытки проникнуть мысленно в потусторонний или ноуменальный мир, или

мир причин, с логикой феноменального мира, если они не оказывались совсем

неудачными или не заводили человека в мир снов наяву, давали только один

результат. Сознавая новый порядок вещей, человек теряет ощущение реальности

старого порядка. Видимый мир начинал ему казаться фантастическим,

нереальным, все исчезало кругом него, разлеталось, как дым, оставляя жуткое

ощущение иллюзии. Во всем он чувствовал бездну бесконечности, и все

проваливалось в эту бездну.

Ощущение бесконечности есть первое и самое страшное испытание перед

посвящением. В мистической литературе всех народов есть упоминание об этом

ощущении пустоты и тьмы.

Таинственным божеством древних египтян, о котором говорится в мифах

Орфея ('Древняя мудрость' Анни Безант), была:

Трижды непознаваемая тьма, созерцание которой

способно всякое знание превратить в неведение.

Подходя к миру причин со своим слабым знанием одного мира феноменов, со

своим орудием логики, которое вдруг оказывалось ненужным, потому что все

новое ускользало от него, человек должен был испытывать ужас, переходящий

все границы. В новом он ощущал пока один хаос, старое исчезало, точно

отходило в сторону, становилось нереальным. Ужас и сожаление о потере

старого смешивались со страхом нового, неизвестного, ужасного своей

бесконечностью.

Человек на этой ступени должен испытывать то же самое, что испытывает

животное, становясь человеком. На мгновение заглянув в новый мир, оно жизнью

опять притягивается обратно. Мир, который оно только на мгновение увидало,

кажется сном, мечтой, созданием воображения -- но прежний, старый мир тоже

уже не тот, в нем уже тесно, в нем уже нет места. Оно уже не может жить

прежней жизнью, дикой и свободной жизнью зверя. Оно уже знает что-то, слышит

какие-то голоса. И в то же время тело держит его. И оно не знает, куда и как

оно может уйти от него или от себя.

Человек на границе нового мира переживает буквально это самое. Он

слышал звуки небес, и скучные песни земли больше не задевают, не волнуют

его, а если задевают и волнуют, то говорят о небесных звуках, о

недостижимом, о неизвестном, о том, что только смутно ощущается, а не может

быть названо.

Человек слышал звуки небес, и не может забыть их. Он испытал чувство

необыкновенного расширения сознания, когда на мгновение ему все было ясно, и

он не может примириться с медленной земной работой мозга.

Моменты 'ощущения бесконечности' связаны с совершенно особыми эмоциями.