Петр Демьянович Успенский

Tertium organum (Часть 2)

измерений.

И это одинаково как в математике, так и в логике.

Как только вместо конечных и постоянных величин мы начинаем

рассматривать бесконечные и переменные, мы должны знать, что основные

аксиомы нашей математики к ним относиться не могут.

Как только вместо понятий мы начинаем мыслить другими единицами, так мы

должны быть готовы встретиться с огромным количеством абсурдов с точки

зрения существующей логики.

Эти абсурды кажутся нам такими, потому что мы к миру многих измерений

подходим с логикой трехмерного мира.

Раньше было доказано, что для животного, то есть двухмерного существа,

мыслящего не понятиями, а представлениями, то есть еще более конечными, еще

более постоянными величинами, наши логические положения должны показаться

бессмыслицей.

Такой же бессмыслицей кажутся нам логические отношения в мире многих

измерений. Надеяться на то, что отношения 'потустороннего мира', или мира

причин, могут быть логическими, с нашей точки зрения нет совершенно никаких

оснований. Наоборот, можно сказать, что все логическое не потусторонне, не

ноуменально, а феноменально. Ничего с нашей точки зрения логического по ту

сторону быть не может. Все что там есть, должно нам казаться логическим

абсурдом, бессмыслицей. И мы должны помнить, что с нашей логикой тут идти

нельзя.

Отношения мысли человечества в ее главных течениях к потустороннему

миру всегда было очень неправильным.

В 'позитивизме' люди совсем отрицали потусторонний мир, потому что, не

признавая возможности других логических отношений, кроме тех, которые были

формулированы Аристотелем и Бэконом, люди отрицали самое существование того,

что казалось бессмысленным, невозможным с точки зрения этих формул.

А в дуалистическом спиритуализме пытались построить ноуменальный мир по

образцу феноменального, то есть рассудку вопреки, наперекор стихиям,

непременно хотели доказать, что потусторонний мир логичен с нашей точки

зрения, что в нем действуют те же самые законы причинности, как в нашем

мире, и что потусторонний мир есть не что иное, как продолжение нашего.

Позитивная философия видела абсурдность этих положений, но, не имея

возможности расширения круга своего действия, ограниченного 'бесконечной

сферой', не могла придумать ничего лучше, как отрицать.

Только чисто идеалистическая монистическая философия чувствовала

возможность других отношений, кроме отношений феноменального мира. И к ней,

в конце концов, мы должны прийти после долгих хождений по материалистическим

и спиритическим тупикам.

Наука должна прийти к идеализму.

Того факта, что математика растет, расширяется и выходит за пределы

видимого и измеряемого мира, наука отрицать не может. Целые отделы

математики рассматривают количественные отношения, которых не было в

реальном мире позитивизма, то есть отношения, которым не соответствуют

никакие реальности в видимом, то есть трехмерном, мире.

Но математических отношений, которым не соответствовало бы отношение

никаких реальностей, существовать не может. Математика заглядывает в мир

неизвестного. Это телескоп, при помощи которого мы начинаем исследовать

пространство многих измерений с его мирами. Математика идет впереди нашей

мысли, впереди нашей силы воображения и представления. Она уже теперь

вычисляет отношения, каких мы еще не можем себе представить.

Всего этого даже со строго 'позитивной', то есть положительной точки

зрения отрицать нельзя. А признав возможность расширения математики за

пределы чувственно постигаемого мира, то есть за пределы мира доступного

(хотя бы теоретически) органам чувств и аппаратам- наука этим самым должна

будет признать расширение реального мира далеко за пределы 'бесконечной

сферы', то есть признать реальность 'мира многих измерений'.

Признание реальности мира многих измерений есть уже совершившийся

перевод к идеалистическому миропониманию. А переход к идеалистическому

миропониманию невозможен без признания реальности новых логических

отношений, абсурдных с точки зрения нашей логики.

Что такое законы нашей логики? Это законы нашего восприятия трехмерного

мира или законы нашего трехмерного восприятия мира.

Если мы хотим выйти из трехмерного мира и идти дальше, мы должны прежде