Петр Демьянович Успенский

Tertium organum (Часть 1)

тело есть бесконечное число моментов существования трехмерного

тела -- его состояний и положений. Трехмерное тело, которое мы видим,

является как бы фигурой, одним из ряда снимков на кинематографической ленте.

Пространство четвертого измерения -- время -- действительно есть

расстояние между формами, состояниями и положениями одного и того же тела (и

разных тел, то есть кажущихся нам разными). Оно отделяет эти формы,

состояния и положения друг от друга, и оно же связывает их в какие-то

непонятные нам целые. Это непонятное нам целое может образовываться во

времени из одного физического тела -- и может образовываться из разных тел.

Временное целое, относящееся к одному физическому телу, нам легче себе

представить.

Если мы возьмем физическое тело человека, то мы найдем в нем, кроме

'материи', нечто, правда меняющееся, но, несомненно, одно и то же от

рождения до смерти. Когда мы вспоминаем лицо или фигуру человека,

находящегося далеко или умершего, мы вспоминаем именно это нечто.

Это Линга Шарира индийской философии, то есть форма, в которую

отливается наше физическое тело ('Тайная доктрина' Е. П. Блаватской).

Восточная философия рассматривает физическое тело как нечто

непостоянное, находящее в вечном обмене с окружающим. Частицы приходят и

уходят. Через секунду тело уже не абсолютно то, чем было секунду раньше.

Сегодня уже в значительной степени не то, что вчера. Через семь лет -- это

уже совершенно другое тело. Но, несмотря на это, нечто остается всегда, от

рождения до смерти, изменяя слегка свой вид, но оставаясь всегда тем же

самым. Это -- Linga Sharira.

Линга Шарира -- форма, образ, она меняется, но остается той же самой.

Для математика это переменная величина. Образ человека, который мы можем

себе представить, это не есть Линга Шарира. Но если мы попытаемся мысленно

представить себе образ человека от рождения до смерти, со всеми

подробностями и чертами детства, зрелого возраста и старости, как бы

вытянутым во времени, то это будет Линга Шарира.

Форма есть у всех вещей. Мы говорим, что всякая вещь состоит из материи

и из формы. Под 'материей', как мы уже говорили, подразумеваются причины

длинного ряда смешанных ощущений, но материя без формы не воспринимается

нами, мы даже мыслить не можем материю без формы. Форму же мы можем мыслить

и представлять без материи.

Вещь, то есть создание формы и материи, никогда не бывает постоянной,

она всегда изменяется с течением времени. Эта идея дала Ньютону возможность

построить его теорию флюэнт и флюксий.

Ньютон пришел к заключению, что постоянных величин в природе не

существует. Существуют только переменные величины, текучие, -- флюэнты.

Скорости, с которыми изменяются отдельные флюэнты, были названы Ньютоном

флюксиями.

С точки зрения этой теории, постоянные величины -- это воображаемые

величины; все реальное вечно и непрерывно течет, движется, меняется, -- ни

один момент не повторяет буквально предыдущего. Но вещь, непрерывно меняясь

во времени, иногда очень сильно и быстро, как, например, живое тело,

все-таки остается тем же самым. Тело человека в молодости, тело человека в

старости -- это одно и то же тело, хотя мы знаем, что в старом теле не

осталось ни одного атома, бывшего в молодом. Материя меняется, но нечто

остается, это нечто -- Линга Шарира. И Линга Шарира представляется нам

переменной, текучей величиной, потому что мы всегда видим его части одну за

другой и никогда не можем видеть его сразу и целым. -- Теория Ньютона

справедлива для трехмерного мира, существующего во времени. В этом мире нет

ничего постоянного. Все переменно, потому что в каждый следующий момент вещь

уже не та, что была раньше. Постоянны только нереальные, воображаемые вещи;

реальные -- переменны, текучи. Но если вглядеться пристальнее, мы увидим,

что это иллюзия. Нереальны вещи трех измерений. И они не могут быть

реальными, потому что их в действительности не существует, как не существует

воображаемых разрезов тела.

В одной из лекций, собранных в книге 'Плюралистическая Вселенная' ('A

Pluralistic Universe'), проф. Джемс указывает на замечание проф. Бергсона,

что наука изучает всегда только t Вселенной, то есть не Вселенную в целом, а

только момент, временной разрыв Вселенной.

* * *