Петр Демьянович Успенский

В поисках чудесного. Фрагменты неизвестного учения 2

люди даже Евангелие читают во сне. Пока человек пребывает в

глубоком сне, пока он погружен в сновидения, он не в состоянии подумать о

том, что он спит. Если бы он подумал о том, что он спит, он пробудился бы. А

так все идет по-старому. И люди не имеют ни малейшего представления о том,

что они из-за этого сна теряют. Как я уже сказал, пребывая таким, каким его

создала природа, каким он устроен, человек может быть самосознающим

существом. Таким он создан, таким рожден. Но он рожден среди спящих; и,

находясь среди них, он, разумеется, засыпает как раз в тот момент, когда

должен был бы начать сознавать себя!

Все способствует этому: подражание ребенка взрослым, намеренные и

ненамеренные внушения, то, что называется 'воспитанием'... Любую попытку

ребенка пробудиться немедленно пресекают - это неизбежно. А для того чтобы

пробудиться позднее, когда накопились тысячи привычек, вызывающих сон,

требуются колоссальные усилия; необходима также и посторонняя помощь, а это

случается очень редко. В большинстве случаев человек еще ребенком утрачивает

возможность пробудиться; он проводит всю жизнь во сне и во сне умирает.

Далее, многие люди умирают задолго до своей физической смерти. Но о таких

случаях мы поговорим позднее.

'Теперь обратим внимание на то, что я сказал вам раньше. Вполне

развитой человек, которого я называю 'человеком в полном смысле слова',

обладает четырьмя состояниями сознания. Средний человек, т.е. человек номер

один, номер два и номер три, живет только в двух состояниях сознания. Он

знает или, по крайней мере, должен знать о существовании четвертого

состояния сознания. Все эти 'мистические состояния' и тому подобное

относятся к неправильным определениям; но в тех случаях, когда они не обман

или имитация, это проблески так называемого объективного состояния сознания.

'Однако человек не знает о третьем состоянии сознания и даже не

подозревает о нем. Он и не может о нем подозревать, потому что если бы вы

объяснили ему, что такое третье состояние сознания, т.е. из чего оно

слагается, он сказал бы, что это его обычное состояние. Он полагает себя

сознательным существом, управляющим собственной жизнью, факты, которые этому

противоречат, он считает случайными или временными, надеется, что они

переменятся сами по себе. Полагая, что он уже как бы от природы обладает

самосознанием, человек, конечно, не станет и пытаться приблизиться к нему

или получить его. И все-таки без самосознания, без третьего состояния

сознания, четвертое состояние - за исключением редких проблесков -

невозможно. А ведь знание, подлинное объективное знание, к которому человек,

как он сам уверяет, стремится, возможно только в четвертом состоянии

сознания, т.е. обусловлено полным им обладанием. Знание, приобретенное в

обычном состоянии сознания, смешано со снами. Вот вам полная картина бытия

человека номер один, два и три!'

Следующую беседу Гурджиев начал так:

'Возможности человека очень велики. Вы не можете даже отдаленно

представить себе, чего способен достичь человек. Однако во сне ничего

достичь нельзя. В сознании спящего его иллюзии, его 'мечты' смешаны с

реальным. Он живет в субъективном мире и не способен покинуть его пределы.

Именно в этом заключается причина, почему он не способен воспользоваться

всеми силами, которыми владеет, почему всегда живет только в малой частице

самого себя.

'Ранее было сказано, что самоизучение и самонаблюдение при их

правильном проведении позволяют человеку понять, что в обычном состоянии в

его машине и его функциях имеются какие-то неполадки. Человек понимает, что

он живет и работает лишь в малой частице самого себя как раз по этой

причине; и вот поэтому подавляющее большинство его возможностей остается

нереализованным, а огромное количество сил - неиспользованным. Человек

чувствует, что не получает от жизни всего, что она может ему дать, что это

не удается ему из-за определенных функциональных дефектов его

воспринимающего аппарата. Идея самоизучения приобретает в его глазах новое

значение. Он сознает, что, может быть, и не стоит изучать себя таким, каков

он есть сейчас; он видит каждую функцию такой, какой она является ныне и

какой должна или могла была быть.