Петр Демьянович Успенский

В поисках чудесного. Фрагменты неизвестного учения

отношения между знанием и бытием не меняются

вследствие простого роста знания. Они изменяются только тогда, когда бытие и

знание растут одновременно. Иными словами, понимание возрастает лишь с

возрастанием уровня бытия.

'В обыденном мышлении люди не отличают понимание от знания. Они думают,

что большее понимание зависит от большего знания. Поэтому они накапливают

знание - или то, что называют знанием, - но им не известно, как накопить

понимание; и сам этот вопрос их не беспокоит.

'Все же человек, привыкший к самонаблюдению, знает, что в разные

периоды своей жизни он понимал одну и ту же мысль, одну и ту же идею

совершенно по-разному. Нередко ему кажется странным, как он мог так

неправильно понимать то, что сейчас, по его мнению, понимает правильно. В то

же время ему понятно, что знание его не изменилось, что раньше он знал о

предмете столько же, сколько знает и сейчас. Что же тогда изменилось?

Изменилось его бытие. И поскольку оно стало иным, стало иным и его

понимание.

'Различие между знанием и пониманием станет ясным, когда мы увидим, что

знание может быть функцией одного центра; а вот понимание представляет собой

функцию трех центров. Таким образом, мыслительный аппарат может знать нечто.

Но понимание появляется лишь тогда, когда человек чувствует и ощущает все,

что с этим связано.

'Ранее мы говорили о механичности. Человек не может, сказать, что он

понимает идею механичности, если он только знает ее умом. Он должен ее

почувствовать всем своим телом, всем своим существом - и тогда он поймет...

'В сфере практической деятельности люди очень хорошо сознают разницу

между простым знанием и пониманием. Они видят, что просто знать и знать, как

сделать что-то, две разные вещи. Знание того, как сделать, не создается

одним лишь знанием. Но за пределами практической жизни люди не уясняют себе,

что такое 'понимание'.

'Как правило, люди видят, что не понимают какой-то вещи, - и тогда

стараются найти название для того, чего 'не понимают'. И когда они найдут

для этого какое-то название, они говорят, что 'поняли'. Но 'найти название'

не значит 'понять'. К несчастью, люди обычно довольствуются словами.

Человек, знающий очень много названий, т.е. очень много слов, считается

обладающим большим пониманием. Но так бывает, конечно, опять-таки за

пределами практической деятельности, где его невежество обнаруживается очень

быстро.'

'Одну из причин расхождения между линиями бытия и знания в жизни,

недостатка понимания, который частично является причиной, а частично

следствием этого расхождения, нужно искать в языке, на котором говорят люди.

Этот язык полон ложных понятий, неправильных подразделений и ассоциаций. И

главное - вследствие существенных, характерных особенностей обыденного

мышления, его неясности и неточности - каждое слово может иметь тысячи

различных значений сообразно материалу, которым располагает говорящий, и

действующему в нем в данный момент комплексу ассоциаций. Люди не уясняют

себе, до какой степени субъективен их язык, насколько разные вещи выражает

каждый из них одними и теми же словами. Они не осознают, что каждый человек

говорит на собственном языке и очень плохо понимает язык другого человека

или не понимает его совсем. При этом люди даже не представляют себе, что все

они говорят на языках, непонятных друг другу. Они твердо убеждены в том, что

говорят на одном и том же языке и понимают один другого. На самом же деле

эта уверенность не имеет под собой никаких оснований. Язык, на котором они

говорят, приспособлен лишь для практической жизни. Люди могут сообщать на

нем информацию практического характера: но едва они переходят в чуть более

сложную область, как они тотчас же теряются и перестают понимать друг друга,

хотя и не сознают этого. Люди воображают, что они часто, если не всегда,

понимают своих ближних, по крайней мере, способны при желании их понять,

воображают, что понимают авторов прочитанных ими книг, что другие люди

понимают их. Такова одна из тех нд.люзцй, которые люди создают для себя и

среди которых живут. На самом же деле никто из них не понимает другого

человека. Двое людей с глубокой убежденностью говорят одно и то же, но

называют это по-разному и до бесконечности спорят друг с другом, не