как и его
жизнь. Покинув этот мир, Тоша унес с собой тайну потока, и на разгадывание
этой тайны могут уйти долгие годы. Он действительно задал нам задачку!
Потеря Тоши была для каждого из нас потерей части самого себя. Самой
дорогой части. Он распахнул для нас окно в другой мир и позволил нам дышать
воздухом этого мира, оставаясь во плоти и крови. Он сделал это прямо здесь,
среди коммунальных кухонь и заплеванных подъездов; для этого, оказывается,
не нужно было уходить. Не нужно было ни искать Шамбалу, ни учителей
Гурджиева, ни таинственных садху. У Тоши был ключ к невидимой двери,
находившейся повсюду. Ключ этот - умение работать с собственным сознанием.
В последующие годы мне пришлось жить в разных странах и много
путешествовать. Я встречался со множеством духовных искателей и учителей
самых разных традиций. Но никого из них я даже близко не мог поставить рядом
с Тошей. Тоша был человеком тайны, тайны же открыты немногим. После его
ухода я осознал истину восточного изречения о том, что учитель становится
ближе ученику, чем его родители. Он дает второе рождение, и это рождение в
духе важнее физического.
Тоша в той или иной степени изменил жизнь всех тех, кто с ним
встретился. Он был способен на это и в последние годы. Зять Малхаса
Горгадзе, Эрекле, молодой грузин из старинного княжеского рода, трижды
приезжал в Ленинград зимой, оставив свою виллу и семью, и жил с Тошей в
палатке на Карельском.
Тоша часто говорил, что мы делаем черновую работу. Незадолго до своего
ухода он предупредил нас, что страну ждут большие перемены, и точно
предсказал их сроки.
После его смерти я невероятно ощутил свое одиночество. Теперь мне и
немногим оставшимся предстояло применить принципы Тошиной садханы и того,
что мы узнали сами. 'Тот, кто познал мир, познал труп, и мир недостоин его',
- сказал Иисус. 'Все, включая материальный мир, есть блаженство Шивы', -
говорит кашмирский шиваизм. Лезвием, рассекающим это противоречие, для меня
стала медитация. В своих поисках свободы я экспериментировал с самыми
различными медитативными техниками и выделил для себя несколько основных.
Вот они.
Остановка мысли. Почему, собственно, вообще нужно пытаться остановить
мысль? Поток реальности непрерывен, в то время как мысли фрагментарны.
Мыслительный процесс выхватывает из действительности кусочки и пытается
склеить из них картину мира, но картина эта далека от реальности. Целое
может восприниматься лишь тотальным потоком восприятия, который сносит
мысли, как река в половодье сносит старые мостки.
Остановка мысли - неблагодарный процесс, хотя и самый понятный. Секрет
здесь в том, чтобы не пытаться остановить мысли с помощью мыслей же. Вода не
смывается водой. Мысли подчиняются воле, и только воля, будучи осознана как
независимая и сознательная сила, способна рассеять скачущие, как блохи,
мысли. Применение воли - нелегкая вещь, оно требует непрерывных усилий и
полной вовлеченности в борьбу всего существа. Бесконечные срывы, неизбежные
при применении этой техники, напоминают безуспешные попытки человека,
пытающегося выбраться из скользкой глиняной ямы. Одно неверное движение - и
приходится начинать все сначала. Шансы на успех есть, но они невелики.
Использование мысли - метод, противоположный предыдущему. Метод основан
на восприятии творения как актуализированной мысли Творца. Цель такой
медитации - осознать эту мысль. Фактически, это исследование природы
собственных мыслей путем обращения к их источнику и слияния с ним. Слияние с
источником мысли дает познание основы всего. Эта основа неотличима от нашей
собственной природы и по сути неуничтожима. Познание же неуничтожимого ведет
к бессмертию. Метод требует сильной концентрации и подходит для людей с ярко
выраженными мыслительными способностями.
Оба описанных принципа медитации относятся к активному способу
самопознания. Они используют чувство 'я' как основу для работы, а не
отбрасывают его как препятствие. Существует огромное количество практических
методов активной медитации, применяемых в целительстве, а также для
получения информации, защиты, в предсказаниях, визуализации и т. д.
Из всех активных способов медитации, с которыми я работал, сознательное
слияние личной воли с волей Творца было для меня самым действенным.