Илья Беляев

Острие Кунты (Часть 1)

Нет, он

явно не был ни сумасшедшим, ни маньяком. Дикость предложения никак не

вязалась с его спокойным, сосредоточенным обликом. Он внимательно и, как мне

казалось, чуть насмешливо смотрел на меня. Дуэль наших взглядов была

недолгой. Я отвел глаза и сказал:

-- Ты, наверное, шутишь.

-- Ничуть. Мое предложение вполне серьезно.

Я почувствовал себя в тупике и не знал, что сказать. Просто послать его

и уйти? Что-то не давало мне этого сделать. 'Да он просто безумен!' -

проскочило у меня в голове. Разговор, тем не менее, принимал интересный

оборот, и я решил продолжить.

-- Ну хорошо, допустим, я соглашусь. Что тогда произойдет?

Это выяснится только после того, как ты примешь решение.

Ловко. А если я приму решение послать тебя в баню вместе с твоим

предложением?

Тогда ты просто продолжишь жить своей жизнью, и все дела. Тебя никто не

насилует. Ты абсолютно свободен согласиться или нет.

-- Я должен дать тебе ответ прямо сейчас? Тоша взглянул на часы.

-- Во всяком случае, сегодня.

Я все еще не мог понять, разыгрывает он меня или говорит серьезно.

-- Ну хорошо. Допустим, я соглашусь, но не буду выполнять твоих

указаний. Что ты будешь делать тогда?

Тоша ответил, улыбнувшись:

-- Это невозможно.

Почему?

Потому что, если ты скажешь 'да', ты не сможешь действовать по-другому.

Внезапно я почувствовал, что он говорит правду. Я не подумал, а именно

почувствовал это всем телом. Впервые в жизни я удостоверился в чем-то с

помощью языка тела - единственного языка, который никогда не лжет. Я знал,

что если я скажу 'да', то возврата назад не будет. И от понимания этого по

спине у меня поползли мурашки.

Глава 4

Если ты встретишь Учителя, это не значит, что ты узнаешь его. Если ты

узнаешь его, это не значит, что ты готов учиться. Если ты готов учиться, это

не значит, что ты сможешь отдать себя. Если ты в состоянии отдать себя, тебе

не нужен учитель.

Раздался особый звонок в дверь, что-то вроде кода. 'Так вот почему он

мне не сразу открыл, у них тут все засекречено', - подумал я. Интересно, кто

бы это мог пожаловать в два часа ночи? Тоша открыл дверь, и в квартиру вошло

странное существо - довольно уродливая женщина лет сорока-сорока пяти с

огромным носом, иссиня-черными волосами, в дорогой шубе и золотых кольцах.

Она напоминала ведьму из страшной детской сказки. В руках у нее была

нагруженная сумка. Звали ее Нана, и она была цыганка. Тоша представил меня

ей как своего приятеля.

В сумке у Наны оказалось что-то вроде продуктового набора из

распределителя. Она начала выкладывать вкусную еду на стол, одновременно

рассказывая Тоше об их общих делах. Нана пригласила меня к трапезе, но я

отказался. Допивая чай, я наблюдал, как они ели, и слушал их разговор, от

которого мне стало не по себе. Нана рассказывала о последних разработках в

парапсхилогических лабораториях КГБ, и из ее рассказа явствовало, что она

прекрасно знает предмет. Она говорила о каком-то Институте Космической

медицины, где у нее были связи и где Тоша мог бы, по ее словам, работать.

Тема КГБ и их секретных лабораторий интересовала меня меньше всего, я

всегда старался подальше держаться от государственных структур и, уж тем

более, от этой организации. Мне навсегда врезались в память металлические

сетки, натянутые между лестничными проемами в Большом Доме, как называли в

народе мрачное здание на Литейном, где находился ленинградский КГБ. Меня

дважды вызывали туда на допросы в качестве свидетеля по делу моих друзей.

Мне было не по себе не только от темы их разговора. Жутковатая ночная

обстановка явно сгущалась. Облик Наны, Тошино бредовое предложение, вся

атмосфера этой квартиры создавали у меня впечатление, что я влипаю в

какую-то дьявольскую историю, от которой лучше было бы держаться подальше. С

другой стороны, меня как будто приклеили к стулу, и я не мог сойти с места.

Что-то меня во всем этом завораживало и притягивало, и отделаться от этого

наваждения было непросто.

Наконец, я встал и прошел из кухни в комнату, где лег на диван, пытаясь

собраться с мыслями. Интуитивно я чувствовал, что Тоша прав. Невозможно

ничего получить, не отдав что-то взамен. Но он требовал меня всего с

потрохами, не предоставляя никакой возможности проверки. Дело было вовсе не