Илья Беляев

Острие Кунты (Часть 1)

что я немного облегчил карму

больного, невольно взяв часть ее на себя.

У другого моего пациента, Николая, лицо и руки были покрыты ожогами. Он

рассказал мне, что произошло. Во время войны ему пришлось провести несколько

ночей в залитом ледяной водой окопе, и Николай заработал сильнейший

ревматизм, мучавший его много лет. Однажды случилось так, что, когда он

заправлял свою машину на бензоколонке, автомобиль загорелся. Николаю удалось

выбраться из охваченной пламенем машины, он получил тяжелейшие ожоги, но

выжил. В результате пережитого Николаем шока его двадцатилетний ревматизм

полностью прошел.

Я слышал еще несколько подобных историй, когда вследствие шока

проходили мучительные многолетние заболевания. Меня этот феномен

заинтересовал. Очевидно, ситуация крайнего стресса высвобождает скрытые

энергии, способные творить с организмом чудеса.

Как-то на Ладожском озере, на пляже, произошел такой случай. Не

рассчитав свои силы, один мальчишка заплыл слишком далеко и начал тонуть.

Мать его загорала на берегу и, увидев, что происходит с сыном, вскочила на

ноги и побежала по воде. Добежав до ребенка, она погрузилась в воду,

схватила его и поплыла к берегу. Энергии, высвобожденной шоком, хватило

ровно настолько, чтобы добежать до тонущего мальчишки и вытащить его на

берег. После этого мать потеряла сознание.

Моя знакомая по имени Валентина, узнав о смерти мужа на фронте, решила

покончить жизнь самоубийством и выбрала для этого довольно оригинальный

способ. Стояла морозная зима. Натопив печку, Валентина разделась и

распарилась у печки докрасна. Потом выбежала на улицу, бросилась в снег и

долго лежала в нем Процедуру эту она проделывала всю ночь в надежде

подхватить смертельное воспаление легких. Вместо этого Валентина не только

не заболела, но всю оставшуюся жизнь не знала, что такое простуда или

насморк.

Мне довелось встретиться с несколькими знахарями, использовавшими в

своей лечебной практике метод шоковой терапии. Самым скандальным из них был

дедок по фамилии Федоров, в прошлом психотерапевт, живший в городке Зарайск

под Москвой. У Федорова была колчаковская сабля, доставшаяся ему в

наследство от отца. Со свистом размахивая саблей над головой, дедок любил

гонять своих пациентов вокруг дома, пока те в изнеможении не падали на

землю. Федоров предписывал своим больным самые невероятные процедуры,

некоторые из которых были чудовищны. Так, например, в случае смертельных

заболеваний он мог заставить мать переспать с сыном, а то и бабку с внуком.

Видимо, федоровские методы работали - людской поток у его калитки не

иссякал.

Другой любопытной фигурой была бабка Маняша, жившая в деревне под

Ленинградом. Она делала что-то вроде лечебного массажа, хотя назвать

массажем это было трудно. Когда я приехал к ней, она поначалу отказалась

показывать мне, что она делает, но я настаивал, и, в конце концов, Маняша

согласилась. Она попросила меня снять рубашку, взяла обеими руками за кисть

и начала медленно двигаться по моей руке вверх, к плечу. Маняша была

маленькой сухонькой старушкой; пальцы ее, однако, были подобны стальным

когтям огромной птицы. Та часть руки, которую она обработала, ощущалась уже

не рукой, а месивом из мышц, костей и сухожилий. Я проклинал себя за

любопытство, но, поскольку сам напросился, приходилось терпеть.

Искалечив, как мне показалось, мои руки, Маняша уложила меня на спину

на кушетку и занялась животом, предварительно заткнув мне рот полотенцем,

чтобы, как она выразилась, 'соседей не тревожить'. Полотенце, действительно,

частично заглушало мои вопли, в то время как знахарка массировала мышцы

живота изнутри, каким-то образом заведя свои пальцы-когти под них. Мне

никогда не приходило в голову, что такое возможно. Но самое страшное ждало

меня впереди, когда Маняша приступила к позвоночнику. Бабка массировала

позвоночник через живот.

Чтобы как-то приободрить меня, Маняша объяснила, что тело здорового

человека должно быть мягким, как у ребенка. Она рассказала, что раскатывала

раковые опухоли скалкой, но тогда человека приходилось держать вдвоем или

втроем. Принцип ее работы заключался в том, что она разбивала малейшие

затвердения в мышечной ткани, которые она называла рачками и которые, по ее