Илья Беляев

Острие Кунты (Часть 1)

письмо с извинениями, но причина его гнева так и

осталась неизвестной.

Когда я добрался до лагеря, то обнаружил, что все куда-то разбрелись,

кроме начальника, который в полном одиночестве катался взад-вперед по траве.

Первое, что мне пришло в голову, - это то, что Тоша спятил. От этой мысли

мне стало нехорошо - я вдруг живо представил себе будущее нашей команды,

возглавляемой безумцем.

-- Что ты делаешь? - завопил я. Тоша остановился и повернулся ко мне.

Занимаюсь Дисой, - вполне разумно сказал он, переводя дыхание. Затем

встал и пояснил:

Делаю Дису тела.

Вот так валяться - это Диса тела? Ты что, двигаешься так, как хочет

тело, что ли?

Не совсем. Я двигаю энергию так, как хочу, тело же следует за энергией.

Я снял рюкзак, сел на траву и спросил в некотором недоумении:

-- Для чего это нужно?

Тоша опять улегся и, закусив травинку, сказал:

-- Диса тела - полезная вещь. Ребенок двигается совершенно естественно,

так же естественны и позы, которые он принимает. Со временем мы теряем эту

способность, разучиваемся расслабляться и становимся скрюченными и сутулыми.

Наш позвоночник искривляется и деформируется, в мышцах возникает постоянное

напряжение, это угнетает психику и нарушает правильное течение энергии в

теле, в результате чего развиваются различные заболевания. Посмотри,

например, как ты сидишь. Тебе удобно?

Я оценил свою позу и признался, что нет. Поза была далека от

оптимальной, но сила привычки заставляла меня оставаться в ней. Как только я

это осознал, мое тело расслабилось и само приняло гораздо более удобное

положение. Тоша одобрительно кивнул и продолжил:

-- Всегда слушай тело и следуй его импульсам. Тело хранит знание,

накопленное миллионами лет эволюции. Посмотри, как двигаются кошки. Они

всегда расслаблены, но, при необходимости, кошка в любой момент может

собраться в пружину и прыгнуть. Если ты включишь память тела и начнешь

двигаться естественно, то избежишь многих болезней, усталости и депрессии.

Диса тела, насколько я понимаю, может использоваться в сексе, -

предположил я.

Секс - это искусство медитации в движении. Забытое искусство. Многие

сексуальные нарушения происходят оттого, что люди не умеют двигаться в

постели. Они просто не дают, не разрешают себе двигаться так, как они хотят,

и естественный поток движений оказывается подавлен.

Тоша помолчал немного, потом сделал несколько странных жестов руками и

сказал:

-- Когда делаешь Дису тела, нужно позволять движениям вытекать одному

из другого; никогда не пытайся представить себе следующее движение, просто

позволь им происходить самим по себе, пусть тело двигается так, как оно

хочет, ты же просто наблюдай за ним, как посторонний свидетель, не

вмешиваясь и не приказывая.

Я рассказал Тоше о том, как я понял принцип музыкальной импровизации. В

принципе, то же самое, о чем он говорил, только в случае музыки речь шла о

руках. Он согласился и продолжил:

Диса тела учит спонтанности действия, а спонтанное действие - ключ к

силе. Непредсказуемое поведение граничит с безумием, да это и есть безумие:

жить, не руководствуясь умом.

Чем же руководствоваться? Дисой?

Ничем. Диса - это просто способ.

То есть, жизнь без мотивации, так, что ли?

Это свобода. Свобода сразу и с самого начала, - Тошин голос вдруг стал

непривычно твердым и суровым. - Конечно, живя так, ты идешь по лезвию, но

непредсказуемые действия делают тебя неуязвимым, ты становишься неуловим для

ситуаций, которые тебя порабощают и программируют. Неуязвимость позволяет

держать дверь свободы открытой, Диса освобождает от рабства

запрограммированности.

Эта запрограммированность существует на двух уровнях: на генетическом и

социальном. Общество вбивает в нас свои программы с детства, для того чтобы

всю оставшуюся жизнь мы действовали как часть социального механизма. Оно

делает это в целях самосохранения. Кроме способа поведения, в нас еще

закладывается страх, благодаря которому эти программы работают. Страх

поступать не так, как делают все, позволяет обществу существовать, как

организму.

Избавиться от этого страха и разрушить социальные программы в сознании

нелегко, но еще труднее преодолеть генетическую запрограммированность,