Еще в детстве я усвоила, что кричать
очень неприлично, и приходила в ужас, когда родители громко ссорились в
моем присутствии.
Не будь застенчивой, - сказала Нелида. Прокричи так громко, как
нужно, и столько раз, сколько нужно.
- Как мне узнать, когда остановиться?
- Остановишься тогда, когда что-нибудь случится или когда я скажу,
что надо остановиться, потому что ничего не случилось. Ну, давай! Пора!
Я произнесла слово 'намерение', но мой голос звучал тихо, нетвердо и
нерешительно. Даже я поняла, что в нем недостает уверенности. Я продолжала
повторять его снова и снова, каждый раз все с большим задором. Мой голос
стал неглубоким, но резким и громким. Так продолжалось до тех пор, пока я
чуть не потеряла сознания от душераздирающего крика, который был уже не
моим. Однако я уже слышала его раньше. Это был тот же самый пронзительный
звук, который донесся до меня из дома в тот день, когда Клара и Манфред
бросились туда, оставив меня одну под дверью. Я затряслась, а голова у
меня так закружилась, что я рухнула на пол и прислонилась к дверному
косяку.
- Не двигайся! - приказала Нелида, но было уже поздно. Я вяло сидела
на полу.
- Очень плохо, что ты пошевелилась тогда, когда должна была стоять
неподвижно, - строго сказала Нелида, но к своим словам она прибавила
улыбку, когда увидела, что я вот-вот потеряю сознание. Она присела на
корточки рядом со мной и потерла мне шею и руки, чтобы привести меня в
чувство.
- Зачем ты заставила меня кричать? - пробормотала я, выравниваясь и
занимая более удобное положение под стеной.
- Мы пытались привлечь внимание твоего двойника, - сказала Нелида. -
Дело в том, что существует два уровня вселенского осознания: уровень
видимого мира, в котором все упорядочено, названо и где обо всем можно
подумать; а также непроявленный уровень энергии, которая порождает и
питает все.
- Поскольку мы привыкли во всем доверять логике и названиям, -
продолжала Нелида, - мы считаем реальным только видимый уровень. Вам
кажется, что здесь все систематизировано, стабильно и предсказуемо. Однако
на этом уровне все мимолетно, временно и подвержено изменениям. То, что мы
считаем неизменной реальностью, есть в действительности лишь поверхностное
проявление необъятной силы.
Я чувствовала себя такой сонной, что едва понимала, о чем она
говорит. Несколько раз я зевнула для того, чтобы набрать в грудь побольше
воздуха. Нелида засмеялась, когда я преувеличенно широко раскрыла глаза,
стараясь создать у нее впечатление, что слушаю ее внимательно.
- Все эти крики нужны нам с тобой для того, - продолжала она, - чтобы
привлечь внимание не видимой реальности, а невидимой силы, которая
является источником нашего существования и которая, как мы надеемся,
перенесет тебя через пропасть.
Я хотела слушать то, что она рассказывала, но мне мешала одна
странная мысль. Непосредственно перед тем, как я повалилась на пол, мне
удалось на мгновение заметить необычную картину. Я увидела, что воздух в
холле за дверью был наполнен небольшими пузырьками, точно так же, как и в
ту первую ночь, когда я лежала в темноте в своей комнате.
Нелида продолжала говорить, но когда я снова повернулась в сторону
двери, она стала между дверью и мной, не давая мне возможности заглянуть в
соседний холл. Она нагнулась и подняла листик. Он, должно быть, выпал,
когда я кричала, из защитной повязки, которую Клара обмотала вокруг моего
живота.
- Возможно, этот листик поможет нам понять, что к чему, - сказала
она, держа его передо мной. Она заговорила быстро, словно знала, что я не
смогу надолго сосредоточить внимание, и должна была успеть сказать мне как
можно больше, прежде чем мой ум снова отвлечется на что-то постороннее.
- Наощупь этот листик сухой и шершавый, форма у него плоская и
закругленная, а цвет - коричневый с красными прожилками. Мы знаем, что это
листик, потому что органы чувств, инструменты нашего восприятия, наблюдают
его, а мысли называют его. Без них листик представлял бы собой чистую
недифференцированную энергию. Та же самая нереальная эфирная энергия,
которая струится в основе этого листика, течет в основе всего и питает
собой все. Так же, как и все остальное, мы реальны с одной стороны и
являемся бестелесной видимостью с другой.