Патриция Гарфилд

Сновидения (Часть 1)

Нам

совершенно не обязательно быть для этого поэтами или

художниками. Какова бы ни была наша работа, мы можем найти

творческие решения в наших сновидениях. Эти результаты будут

гораздо более оригинальными, нежели те, которые достигаются

в бодрствующем состоянии. В дополнение к успеху,

заключающемуся в большей оригинальности наших результатов,

мы можем прибавить становление нового внутреннего единства в

нас самих, единства жизни наяву и жизни во сне. Чем более мы

используем символы, порождаемые снами, тем более у нас

возможностей развить и выразить нашу уникальную личность.

Творческое сновидение происходит в двух случаях: во-первых,

тот, кто видит сон, наблюдает творческий результат целиком

во сне или, по крайней мере, ему поставляется настроение или

идея, из которых творческий результат развивается в

бодрствующем состоянии. Эти творческие результаты сновидений

могут быть как итогом заранее запланированного творческого

сновидения, так и непредвиденного. Они могут 'лишь

случиться', или же вы можете их вызвать.

На сны двух писателей, которые еще будут обсуждаться нами

далее, оказала влияние их склонность к употреблению опиума.

Это, конечно, не означает, что именно опиум вызвал

творческие сновидения. Напротив, в этих случаях опиум вел в

конечном итоге к преобладанию снов-ужасов и к неспособности

работать эффективно. Способность (или власть над интересными

сновидениями) исходит из индивидуальности видящего сон.

Интересный материал должен созреть в человеке до того, как

придет интересный сон. Творческие сны доступны, как это

будет видно из последующих примеров, и без наркотиков.

Фактически, как показали последние исследования, писатели и

ученые, которым предлагался ЛСД, работали под воздействием

наркотика гораздо ниже своего стандартного уровня.

Злоупотребление наркотиками - несущественно для творческих

сновидений, хотя может быть существенным для того, кто эти

сны видит.

Важным принципом для вызывания творческих сновидений

является то, что желающий видеть такое сновидение должен

'занять' себя объектом, который он хочет увидеть во сне,

вплоть до последнего мгновения 'просоночного' состояния,

когда бодрствование перейдет в сон. Мы будем сталкиваться с

этим принципом опять и опять. Проследите, как английский

поэт Самуэль Кольридж (1772-1834) пришел к своей знаменитой

сновидческой инспирации: в один тихий летний вечер 1798 года

молодой поэт отдыхал в своем коттедже с соломенной крышей в

деревне на западе Англии. Он лениво листал историческую

книжку под названием 'Его странствия'. Только что обретенная

им привычка к опиуму ослабила его так, что, опустошив всего

половину бокала опиумной настойки, он впал в

полубессознательное состояние. Когда он читал слова 'Здесь

Хан Кубла приказал строить дворец...', он зевнул. Захлопнув

на этой странице книгу, Кольридж закрыл глаза, голова его

склонилась, его темные локоны упали ему на лицо и чуть

шевелились от его дыхания. Золотые лучи вечернего солнца

освещали его щеку. Когда через три часа он проснулся, поэма

предстала в его памяти с ее 'пещерами, неизмеримыми для

человека', и 'лишенным солнца морем'.

В этом случае творческий результат полностью возник во сне.

Кольридж подсчитал, что его новая поэма насчитывала двести-

триста строк. Он говорил, что 'все образы возникли перед ним

предметно', вместе с описаниями, безо всякого усилия.

Вообразите себе его расстройство, когда в середине работы

его прервали на пятьдесят четвертой строке. Когда через

полчаса он вернулся, остальная часть поэмы растаяла, остался

лишь записанный фрагмент.

И хотя 'Кубла Хан' Кольриджа отмечен чертами воображения,

на которое воздействовал наркотик - это необычайные

космические превращения, отлив и прилив образов - его шедевр

не может быть отвергнут просто как результат воздействия

наркотика. Ведь бесчисленное количество людей принимали

стимулирующие опиумные дозы, но мало кто проснулся с великой

поэмой. Кольридж обладал необходимым сознательным

мастерством. Небольшие наброски поэмы были найдены в его

записных книжках предыдущих лет. Но именно состояние

сновидения одарило его особыми загадочными образами и сплело

их в единое целое.

Биограф Кольриджа, глубоко погрузившийся в изучение работы