Джидду Кришнамурти

О самом важном (Беседы с Дэвидом Бомом) (Часть 2)

Кришнамурти: Это могло бы быть просто традицией или привычкой.

Бом: Почему мозг не расстается с ней?

Кришнамурти: Он чувствует себя в безопасности. Он пугается, когда

происходит что-то новое, потому что в старой традиции он видит убежище.

Бом: Тогда мы должны спросить иначе: для чего мозг себя обманывает?

Этот стереотип включает тот факт, что мозг

обманывает себя в отношении беспорядка. Он, кажется, не способен видеть

это ясно?

Нарайан: Мой ум признает разумность того порядка, который для него

оказывается полезным. Этот порядок я создаю ради определенной цели, которую

имею. Когда же цель достигнута, этот порядок или стереотип я просто

отбра-сываю. Таким образом, порядок имеет в себе ту разумность, которая его

вырабатывает. Это обычный случай дополнитель-ного значения. Но вы

подразумеваете тут что-то еще.

Кришнамурти: Я спрашиваю, не может ли быть сломлен этот стереотип

поколений, и почему мозг принимает этот стереотип, несмотря на все конфликты

и страдания.

Нарайан: Я говорю то же самое, только по-другому. После того как

порядок послужил поставленной цели, может ли он быть отброшен?

Кришнамурти: Очевидно, не может. Мы имеем в виду психологический

стереотип. Он не может быть отброшен. Мозг продолжает ему следовать,

повторяя страх, печаль, страдания. Происходит ли это потому, что тяжело

обуслов-ленный, сделавшийся тупым от постоянного повторения, мозг не может

увидеть выхода из создавшегося положения?

Нарайан: Тут действует инерция повторения?

Кришнамурти: Да. Сила инерции делает ум механич-ным. И в самой этой

инертности он видит прибежище и говорит: 'Все в порядке. Могу продолжать'.

Именно так поступает большинство людей.

Бом: Это часть беспорядка. Такой образ мышления есть проявление

беспорядка.

Кришнамурти: Разумеется.

Нарайан: Вы связываете порядок с разумностью? Или же порядок существует

сам по себе?

Бом: Разумность предполагает порядок; она требует понимания порядка как

чего-то организованного, не содер-жащего в себе противоречий. И я думаю, что

в нашей дискуссии мы порядка не создаем; мы его не навязываем, скорее, он

сам уже существует естественным образом.

Кришнамурти: Да. Я обыкновенный человек. Я вижу, что нахожусь в

ловушке. Весь мой образ жизни и мышления вытекает из огромной протяженности

времени. Время - это все мое существование. В прошлом, которое не может быть

изменено, я нахожу убежище. Верно?

Бом: Я думаю, что если бы мы говорили о так называе-мом обыкновенном

человеке, мы обнаружили бы, что в действительности он не понимает, что время

-- это нечто такое, что с ним случается.

Кришнамурти: Я говорю, что обыкновенный человек, поговорив с другим,

может видеть, что все его существование основано на времени. И что во

времени, в прошлом, ум его находит убежище.

Бом: Каков точный смысл этого? В чем, собственно, он находит убежище?

Кришнамурти: В том, что прошлое не может быть изменено.

Бом: Да, но люди думают также о будущем. Принято думать, что будущее

можно изменять. Коммунисты сказали, что отказавшись от прошлого, они

собираются изменить будущее.

Кришнамурти: Но мы не можем отказаться от прошлого, даже если будем

думать, что можем.

Бом: Если даже те, кто не ищет убежища в прошлом, не могут от него

отказаться, то нам, что бы мы ни делали, приходится с ним примириться.

Кришнамурти: Итак, мы делаем следующий шаг. Поче-му мозг соглашается с

таким образом жизни? Почему мозг не покончит с ним? Из-за лени или от того,

что у него нет надежды?

Бом: Это все тот же вопрос движения от прошлого к будущему.

Кришнамурти: Разумеется. Итак, что же мозгу делать? Это относится к

большинству людей, не так ли?

Бом: Мы еще не до конца поняли, почему люди, видя, что их поведение не

соответствует принятым нормам или нера-зумно, и стараясь отказаться от

прошлого, не могут это сделать.

Кришнамурти: Погодите, сэр. Если я откажусь от про-шлого, я перестану

тогда существовать. Если я откажусь от всех своих воспоминаний, то у меня

ничего не будет; я тогда - ничто.

Бом: Я думаю, что марксисты усмотрели бы в этом некоторое различие.

Маркс говорил, что необходимо преобра-зовать условия жизни человеческого

общества, и это устранит прошлое.