бы такой человек, обладающий всей полнотой энергии, был вынужден свести
всю ее к ничтожным пустякам, - это было бы нелепо.
Бом: Позвольте мне задать вопрос. Почему первооснова нуждается в этом
человеке, чтобы воздействовать на челове-чество? Почему она сама не может
непосредственно воздей-ствовать на человечество и все ему прояснить?
Кришнамурти: О, подождите, подождите. Выспрашива-ете, почему
первооснова испытывает потребность в том,
чтобы действовать?
Бом: Почему первооснова нуждается в отдельном челове-ке, чтобы
воздействовать на человечество?
Кришнамурти: Это я могу легко объяснить. Она -- часть всего сущего, как
звезды.
Собеседник: Может ли эта огромность воздействовать непосредственно на
человечество? Не должна ли она вдохно-вить человека, чтобы войти в сознание
человечества?
Кришнамурти: Мы говорим о чем-то еще. Я хочу выяс-нить, собирается ли
'X' ограничиваться только тем, чтобы писать и говорить; это так мало и
незначительно. И другой вопрос - почему первооснова нуждается в этом
человеке? Она не нуждается в нем.
Бом: Но когда он есть, первооснова будет его использо-вать.
Кришнамурти: Верно.
Бом: А не могла бы сама первооснова как-то это прояс-нить?
Кришнамурти: Это я хочу понять. Поэтому всячески стараюсь выразить ту
мысль, что первооснова не нуждается в человеке, но соприкасается с ним.
Бом: Да.
Кришнамурти: Первооснова пользуется человеком, да-вайте скажем, что он
служит ей. Он -- часть этого движения. Разве не все этим сказано? Вы
понимаете, что я имею в виду? Не задаю ли я неверный вопрос? Почему он
должен кроме этого еще что-то делать?
Бом: Пожалуй, он ничего не должен делать.
Кришнамурти: Само это 'ничегонеделание' могло бы быть действием.
Бом: Ничегонеделание - это проявление действия перво-основы. Возможно,
это так. В ничегонеделании, которое не имеет определенной цели...
Кришнамурти: Верно. Не имеет никакого конкретного содержания, которое
могло бы быть выражено человеческим языком.
Бом: Да, но, ничего не делая, он все же в высшей степени активен.
Собеседник: Возможно ли для этого человека действие, которое вне
времени?
Кришнамурти: Он есть то...
Собеседник: Тогда мы не можем от этого человека требовать результата.
Кришнамурти: Ему не нужны результаты.
Собеседник: Но 'У' требует результата.
Кришнамурти: Нет. Возможно, 'X' скажет, что он заинтересован в беседе и
т.д., но это не так важно, потому что существует мощное поле, которое должно
воздействовать на все человечество.
Бом: Есть аналогия, быть может, не очень подходящая, но мы могли бы к
ней обратиться. В химии катализатор делает возможным определенное действие
без того, чтобы он сам принимал в нем участие; просто важно, чтобы он
присут-ствовал и был тем, что он есть.
Кришнамурти: Да, не это ли и происходит? Хотя и в малом масштабе.
Бом: Да.
Собеседник: Хотя 'У' мог бы сказать, что ничего не происходит, что мир
по-прежнему пребывает в хаосе. Обретет ли мир истину благодаря деятельности
этого человека?
Кришнамурти: 'X' говорит: 'Извините, тут даже нет вопроса. Я не
стремлюсь что-то улучшать. Это не математи-ческая или техническая проблема,
чтобы можно было пока-зать или доказывать'. 'X' говорит, что он познал
человечес-кую жизнь от ее истоков до самого конца, и что существует движение
вне времени. Первооснова, которая есть универ-сум, космос, которая есть все,
не нуждается в человеке, но человек натолкнулся на нее. И он по-прежнему
человек в мире, он говорит: 'Я пишу и делаю то или другое не для того, чтобы
доказать бытие первоосновы или что-то совершить'. 'X' действует просто из
сострадания. Но существует гораздо более великое движение, которое неизбежно
играет свою роль в мире.
Собеседник: Не выполняет ли это великое движение свою роль через 'X'?
Кришнамурти: Несомненно. 'X' говорит, что существу-ет еще что-то, что
невозможно выразить словами. 'Что делать, -- спрашивает 'X', -- если такой
человек, как 'У', ничего не хочет понять, если он тотчас же все обращает в
иллюзию?' Но 'X' говорит, что существует что-то еще. Иначе все это было бы
несерьезно.
Бом: В настоящее время широкое распространение полу-чил взгляд, что
универсум не имеет значения, что он как был, так и есть, все просто
случается, и нет в этом ничего сколько-нибудь