Шри Парамаханса Йогананда

Автобиография монаха (Часть 2)

успокоено, и Божественный Голос продолжал:

'Творение--это и свет и тень; иначе не будет возможна ни одна картина.

Добро и зло майи должны всегда сменять друг друга, и если бы радость

была непрестанной в этом мире, пожелал бы человек когда-нибудь иного?

Без страдания он едва ли вспомнил бы о том, что покинул свое вечное

жилище. Боль толкает к воспоминаниям, и ускользнуть от нее можно

только путем мудрости. Трагедия смерти нереальна; те, кого она

повергает в трепет, подобны невежественному актеру, который умирает от

страха на сцене, когда в него стреляют холостым патроном. Мои

сыновья--это дети света, не для них вечный сон иллющии, они никогда не

станут спать, погруженные в заблуждение'.

Хотя я прочел каракули в свитках майи, они не делали мне такого

глубокого прозрения, которое пришло с этим личным переживанием,

сопровождающимся словами утешения. Ценности, которых придерживается

человек, коренным образом меняютс, когда он в конце концов убеждается

в том, что все творение--это лишь грандиозная живая картина, а его

собственная реальность лежит не в ней, а над ней.

Кончив писать эту главу, я сел на кровати в позе 'лотос'; две

прикрытые лампы освещали комнату слабым светом. Подняв глаза вверх, я

заметил, что потолок испешрен небольшими огоньками горчичного цвета,

которые искрились и дрожали, блистая небывалым светом. Мириады

тончайших лучей, как дождевые струи, образовали тончайший пучок,

безмолвно изливавшийся на меня.

Мое физическое тело сейчас же потеряло свою плотность и превратилось в

астральную структуру. Я почувствовкал, что плаваю в воздухе.

Потерявшее вес тело, едва касаясь кровати. слегка покачивалось то

вправо, то влево. Я осмотрелся: мебель и стены оставались на своих

местах, но число крошечных пятен света настолько возросло, что потолок

стал невидим. Я был поражен.

'Вот механизм космической драмы,--заговорил голос откуда-то из недр

самого света.--Лучи, струящиеся на белый экран, из простыней твоей

кровати, создают образ твоего тела. Гляди, твоя форма--это не что

иное, как свет!'

Я смотрел на свои руки и двигал ими во все стороны, но не мог ощутить

их веса. Меня затопил экстатический восторг. Мое тело как бы расцвело

на стебле космического света; оно казалось божественным произведением

лучей, струившихся из проекционной камеры кинематографа и

проявлявшихся на экране в виде образов.

Долго взирал я на эту живую картину своего тела в полумраке театра

собственной спальни. До этого у меня было много видений, но ни одно не

было столь необычным. Когда иллюзия плотного тела совершенно

рассеялась, и я глубоко осознал, что сущность всех вещей--это свет; я

поднял глаза к пульсирующему потоку жизнетронов и заговорил с мольбой:

--О, Божественный Свет, поглоти в себя этот мой смиренный телесный

образ, подобно тому, как Илия был взят на небеса в огненной колеснице!

/9/.

Моя мольба, по-видимому, сильно удивила Высшую Силу: луч света исчез,

тело мое обрело свой нормальный вес и опустилось на кровать. Рой

огоньков на сверкающем потолке померк и исчез. Очевидно, для меня еще

не наступило время покинуть эту землю.

'Кроме того,--подумал я философски,-- Илия, возможно, был недоволен

моей самонадеянностью!'

Примечания к главе 30.

/1/ Великий изобретатель Маркони следующим образом выразился о

недостаточности науки в вопросах конечных реальностей: 'Наука

абсолютна неспособна разрешить проблему жизни. Этот факт на деле

должен был бы испугать нас, если бы на свете не существовало веры.

Тайна жизни поистине представляет собой самую неотложную проблему; эта

проблема--наиболее неотложная из всех, когда-либо поставленная

человеческой мыслью'.

/2/ Езекиль, 43 (1, 2).

/3/ То есть является одновременной материей и энергией.

/4/ Кн. Исход XX, 3 (12); Бытие 1, 3.

/5/ Тимофею VI 15--16 'Ни один человек', т. е. ни один смертный,

подвластный майе.

/6/ Откровение 1, 14--15.

/7/ Мтф. VI, 22.

/8/ Бытие I, 27.

/9/ Вторая Книга Царств, II, II

Глава 31. Беседа со святой матерью.

--Почтенная мать, еще во младенчестве я получил пророческое

благословение вашего супруга. Он был гуру мое собственного гуру Шри

Юктешвара и моих родителей. Будьте поэтому благосклонны ко мне и

соблаговолите рассказать несколько случаев из вашей священной жизни.

Я обратился к Шримати Каши Мони, спутнице жизни Лахири Махасайа. Попав

на короткое время в Бенарес, я исполнил свое давнишнее желание

посетить эту почтенную женщину.