но с другой -
для превращения каждого из них в мощное орудие агрессии, разрушения и
массового убийства. Она, с одной стороны, породила широкий
рационалистический гуманизм и альтруизм, но с другой - оправдала безбожный
эгоизм, витализм, вульгарную волю к власти и успеху. Она сплотила
человечество и окрылила его новой надеждой и в то же время придавила к земле
тяжким бременем отвратительного коммерциализма. И причина этого -вовсе не
отрыв науки от религии, как часто утверждают, или какой-то недостаток в ней
идеализма. Идеалистическая философия с равным успехом служила силам и добра,
и зла и давала теоретическое обоснование как реакции, так и прогрессу. Сама
официальная религия в прошлом часто подстрекала людей к преступлениям и
массовым убийствам и оправдывала мракобесие и гонения.
Истина заключается в том, что разум по природе своей является светом
недостаточной силы и выполняет значительную, но все же ограниченную миссию,
и как только он начинает применяться к жизни и вовлекаться в практическую
деятельность, он попадает в зависимость от объекта исследования и становится
слугой и советником тех сил, в борьбу которых, смутно и плохо понимаемую,
вмешивается. По природе своей разум может использоваться и всегда
использовался для оправдания любой идеи, теории жизни, общественного строя
или системы правления, идеала индивидуальной или коллективной деятельности,
которые человеческая воля выбирает на краткий срок или на многие века. В
философии он дает одинаково убедительные основания монизму, плюрализму и
любому учению, занимающему промежуточное положение между ними, вере в Бытие
или вере в Становление, оптимизму и пессимизму, деятельной жизни и
квиетизму. Он может оправдать и самый крайний религиозный мистицизм, и самый
крайний атеизм, избавиться от Бога или видеть повсюду одного лишь Его. В
эстетике разум утверждает принципы как классицизма, так и романтизма, как
идеалистической, религиозной или мистической теории искусства, так и самого
приземленного реализма. Одинаково убедительно он может дать строгое
обоснование суровому и ограниченному морализму или с успехом доказать любое
из положений антиномии. Он со знанием дела и убедительно проповедывал
принципы как самодержавия и олигархии, так и демократии всех видов; он давал
превосходные и удовлетворительные объяснения основанному на конкуренции
индивидуализму - и равно превосходные и удовлетворительные обоснования
коммунизму или антикоммунизму, государственному социализму или одной форме
социализма в противоположность другой. Он может с равным успехом служить
утилитаризму, экономизму, гедонизму, эстетизму, сенсуализму, этике,
идеализму или любой другой насущной потребности или сфере деятельности
человека и на этом основании строить философские, политические и социальные
системы, вырабатывать нормы поведения и жизни. Попросите его не опираться на
одну единственную идею, но добиться эклектического соединения или
искусственного синтеза нескольких разнородных идей - и он удовлетворит вашу
просьбу; разве что, поскольку существует безграничное число возможных
комбинаций или видов синтеза, он равно убедительно оправдает одну и
опровергнет или разрушит любую другую, соответственно желаниям или
нежеланиям духа, заключенного в человеке. Ибо на самом деле решения
принимает именно дух, а разум - лишь великолепный слуга и исполнитель воли
этого скрытого и тайного правителя.
Эта истина не доступна рационалисту, поскольку он опирается на два
незыблемых положения веры: первое - что его собственный разум прав, а разум
всех других, с ним не согласных, заблуждается; и второе - что каковы бы ни
были в настоящее время недостатки человеческого интеллекта, коллективный
человеческий разум в конце концов достигнет совершенной ясности и сумеет
подвести под человеческую мысль и жизнь надежное, чисто рациональное
основание, совершенно удовлетворяющее интеллектуальный ум. Первое положение,
несомненно, является обычным выражением нашего эгоизма и ведущей к
заблуждениям самонадеянности - но не только; оно выражает еще одну истину:
функция разума по праву заключается в том, чтобы оправдывать перед человеком
его действия, его надежду и веру и вооружать его теми идеями и знанием,
пусть сколь угодно ограниченными, и теми