до тех пор, пока мы не встанем лицом к лицу со старыми трудностями и не
развяжем узел. Ибо таков закон внутреннего прогресса.
Но обычно воспоминания о конкретных физических условиях не сохраняются,
потому что в конце концов они не имеют того значения, которое им
приписывает наше мелкое поверхностное сознание. Существует даже
естественный механизм, который стирает избыток бесполезных воспоминаний
прошлых жизней и постепенно сглаживает воспоминания жизни настоящей. Если
мы попытаемся охватить всю нашу жизнь единым взглядом, то что, в самом
деле, остается от нее? Серая масса с двумя или тремя яркими, выделяющимися
на общем фоне образами; все остальное стирается, исчезает. То же самое
происходит с душой и ее прошлыми жизнями. То есть существует обширная
сортировка воспоминаний. И на протяжении долгого времени закон забвения
действует чрезвычайно мудро, поскольку, если бы нам пришлось преждевременно
вспомнить наши предыдущие жизни и возможности, эти воспоминания постоянно
угнетали бы нас. Даже в этой настоящей жизни слишком много бесполезных
воспоминаний стоит на пути нашего прогресса, слишком много, ибо они
запирают нас в пределах все той же внутренней позиции, того же
противоречия, того же отрицания или протеста, в пределах той же жизненной
ориентации. Нам нужно забывать для того, чтобы расти. Если мы, обладая до
безнадежности внешним сознанием, вдруг вспомним, что когда-то мы были,
например, добропорядочным банкиром, а сейчас обнаруживаем себя в шкуре
проворного мошенника, то мы будем изрядно смущены! В этом случае мы,
наверное, еще слишком молоды для того, чтобы понять такой переход, понять,
что нашей душе необходимо было познать противоположность (как обратную
сторону) добродетели или, вернее, что сейчас она вскрыла абсцесс, который
назывался добродетелью. Эволюция не имеет ничего общего с тем, чтобы
становиться 'святее' или 'интеллектуальнее', ее смысл заключается в том,
чтобы становиться сознательнее. Пройдет много времени, прежде чем мы будем
в состоянии вынести истины прошлых жизней.
Итак, все зависит от уровня нашего развития и от того, в какой степени
наше психическое существо принимает участие во внешней жизни; чем больше мы
'колонизировали' внешний мир, тем больше воспоминаний мы берем с собой. К
сожалению, очень часто мы удовлетворяемся тем, чтобы иметь так называемую
внутреннюю жизнь, а что касается внешнего, то там мы живем по-старому, не
обращая на него особого внимания. Это прямо противоположно целям
интегральной йоги. Однако, если с самого начала мы охватим все в наших
поисках - все уровни нашего существа, всю жизнь - вместо того, чтобы
отвергать мирскую деятельность ради каких-то уникальных поисков души, то мы
достигнем интегральной и целостной жизни, где не будет различий между
внутренним и внешним. Если же, наоборот, мы исключим все ради достижения
так называемых 'духовных целей', то потом нам будет очень трудно
возвратиться, низойти с наших хрупких высот для того, чтобы расширить и
сделать всеобщим разум, освободить и сделать всеобщим витальное, очистить
подсознательное и, наконец, работать в грязи физического, чтобы выявить
Божественное в нем. Нам слишком удобно там, наверху, и совсем не до того,
чтобы месить всю эту грязь, а, по правде говоря, мы _уже и не в состоянии_
делать это. На самом деле мы даже не думаем об этом, да и как нам может
прийти в голову взяться за столь грандиозную задачу, если с самого начала
мы считаем, что разум, витальное и тело - смертны и что единственная цель -
это бегство от жизни и достижение спасения?
Поэтому постижение психического, или открытие души, не будет для ищущего
концом пути, это будет началом другого путешествия, в которое ищущий
отправится в полном сознании вместо того, чтобы идти в неведении - причем
это сознание становится все шире по мере продвижения, потому что чем больше
растет психическое существо, чем более активное участие принимает оно в
нашей мирской деятельности, тем более ясными, четкими и продолжительными
становятся его ментальные, витальные и физические воспоминания из жизни в
жизнь (тогда мы по-настоящему начинаем понимать, что такое бессмертие) и
тем более согласованными, волеопределенными и эффективными становятся
рождения психического. Мы свободны, мы пробудились навсегда. Смерть - это
уже не ухмыляющаяся маска, дразнящая нас тем, что мы не обрели себя, но
спокойный переход от одного вида опыта к другому. Мы поймали нить сознания
раз и навсегда и переходим туда или сюда так, как переходят