Сатпрем

Шри Ауробиндо, или Путешествие сознания (Часть 1)

существа? Ведь оно недурно скрыто. Прежде всего, оно скрыто

нашими идеями и ощущениями, которые бессовестно обкрадывают его и подражают

ему; у нас столько всяких мнений о том, что высоко и что низко, что чисто,

а что нечисто, божественно или небожественно, столько сентиментальных

стереотипов по поводу того, что заслуживает любви, а что - нет, что бедное

психическое существо не имеет никакой возможности проявить себя, так как

его место уже занято всем этим хаосом. Стоит ему показать свое лицо, как на

него тут же набрасывается витальное, которое в экзальтации использует его

для блестящих полетов, для своих 'божественных' и мутных эмоций,

собственнической любви, расчетливого благородства и яркой безвкусной

эстетики; или же разум заточает его в клетку и использует для своих

особенных идеалов, непогрешимых филантропических схем, для своей

ограниченной этики и моральных догм; или его присваивают себе церкви,

бесчисленные церкви и заключают его в символы веры и догматы. Где же

психическое существо во всем этом? И все же оно здесь - божественное,

терпеливое, стремящееся пробиться сквозь все наслоения и на самом деле

использующее все то, что ему дано или что ему навязано, как говорится, 'оно

довольствуется тем, что имеет'. И именно в этом заключается проблема: когда

бы оно ни выходило из своего укрытия, пусть даже на секунду, оно

выплескивает на все, чего оно касается, такое великолепие, что мы склонны

принимать за его лучащуюся истину те обстоятельства и окружение, при

которых к нам пришло это откровение. Тот, кому довелось раскрыть свое

психическое существо, слушая Бетховена, скажет: 'Музыка, одна лишь музыка

истинна и божественна в этом мире'. Другой, почувствовав свою душу среди

безбрежных океанских просторов, создаст религию открытых морей. Третий

будет бесконечно верить лишь своему пророку, своей церкви или своему

евангелию. Каждый вокруг своего переживания сооружает свою собственную

доктрину. Но психическое существо свободно, чудесным образом свободно от

чего бы то ни было! Ему не нужно _ничего_ для того, чтобы существовать, это

воплощенная Свобода, и оно использует нашу более или менее возвышенную

музыку, наши более или менее великие писания просто для того, чтобы пробить

в человеческом панцире отверстие и выйти на свет. Оно дает свою силу и

любовь, свою радость, свой свет и свою неопровержимую открытую Истину всем

нашим идеям, всем нашим ощущениям и доктринам потому, что для него это

единственная возможность проявить себя, единственное средство выражения,

которое у него есть. Но взамен этого эмоции, идеи и доктрины извлекают из

него уверенность в своей правоте; они присваивают его себе и обволакивают

его, вытягивая из этого элемента чистой Истины свои неоспоримые

утверждения, свою исключительную глубину, свою одностороннюю

универсальность, и _сама сила элемента истины увеличивает силу элемента

заблуждения_ (%1). В конце концов психическое настолько поглощается,

настолько сливается со всем остальным, что мы уже не можем отличить и

отделить подделку, не разрушив самой ткани истины - так вот и живет мир,

отягощенный полуистинами6 которые еще тяжелее, чем ложь. Может быть,

настоящая трудность заключается не в том, чтобы освободиться от зла,

которое легко распознать, если мы хоть немного искренни, но в том, чтобы

освободиться от того добра, которое является ни чем иным, как обратной

стороной зла, и навечно узурпировало лишь крупицу истины.

Если мы хотим иметь непосредственное переживание психического существа

во всей его кристальной чистоте и удивительной свежести, такого, каким оно

существует вне всех наших ловушек, которые мы расставляем для него, вне

всех наших идей, ощущений и заявлений о нем, то мы должны создать внутри

себя прозрачность. Бетховен, море, наша церковь были лишь средством

достижения этой прозрачности. Потому что всегда, как только мы становимся

прозрачными, сразу же автоматически, без малейшего усилия с нашей стороны

появляются Истина, видение, радость, ибо Истина - это самая естественная

вещь в мире, а все остальное как раз создает путаницу - ум и витальное со

своими хаотическими вибрациями и учеными хитросплетениями. Все духовные

практики, которые достойны такого названия, все _тапасья_, должны в

конечном счете стремиться к этому состоянию - абсолютно естественному,

свободному от всякого усилия, потому что усилие - это еще один источник

путаницы, еще одно усложнение. Поэтому ищущий не будет пытаться проникнуть