Свами Вивекананда

Жизнь и наследие

'брахмаистскому' движению. Впрочем, одобр

программу реформ, предложенную брахмаистами, он мечтает о большем. Как

вспоминает один из его друзей этих лет, Бражендранатх Сил, молодой Нарендра

считает своим 'евангелием' идеалы Великой французской революции. Не случайно

любимой книгой Нарендранатха на многие годы становится книга Томаса Карлейля,

содержащая мастерски написанную хронику этой революции. Таковы были умонастроени

молодого индийского студента в столь знаменательном для него 1881 г. -

году, когда произошла его встреча с человеком, коренным образом изменившим

течение его жизни, - Рамакришной Парамахамсой (1836 - 1886).

Впервые Вивекананда услышал о нем в колледже. Одним из предметов увлечений

Нарендранатха была английская поэзия: Уордсворт, Теннисон, Шелли. Чита

написанные в романтическом духе предисловия Уордсворта к сборникам его

стихов, Нарендранатх наталкивается на места, в которых говорится о таинственной

связи всего существующего, о единстве поэта и мира, о возвышенном чувстве

слияния с мировым бытием в минуты вдохновения. Он просит преподавател прокомментировать

соответствующие места, тот отвечает, что лучше всего это смог бы сделать

такой человек, как Рамакришна.

Ответ звучит удивительно, даже парадоксально, ибо Рамакришна в высшей

степени далек от колледжа, ученых диспутов и тем более - от английской

литературы. Это всего лишь полуграмотный жрец при храме богини Кали в Дакшинешваре,

в предместье Калькутты.

Впоследствии ученики Рамакришны сделают его имя известным всему миру,

появится множество его биографий, будут расцвечены самыми яркими красками

мельчайшие детали его жизни. Напишет о Рамакришне и Вивекананда. В чем

же состояло учение этого человека? Оно никогда не было изложено им систематически,

в письменном виде, и его можно лишь реконструировать, исходя из дошедших

до нас пересказов его поучений и притч.

Постоянная тема этих притч - единство; един Бог, предстающий перед сторонниками

разных вероисповеданий в изменяющихся формах, подобно хамелеону на дереве;

едины в сущности своей все виды религиозного поклонения, подобные разным

способам приготовления одной и той же рыбы', едины, наконец, и философские

основы религий - так, сторонники разных видов веданты, спорящие о соотношении

Бога и мира, подобны человеку, который не понимает, что во фрукте равным

образом реальны и важны все его составные части, от семечек до кожуры.

Другая тема - бедствия 'железного века' (кали-юга), вызванные

господством в душах людей мировой иллюзии - майи. При этом о майе

идет речь у Рамакришны отнюдь не для уточнения средневековых различий,

касающихся соотношени бытия и небытия, для него это психологическая реальность,

определяема через такие ее 'приманки', как 'женщины и деньги'; иногда дается

и более развернутая формула: 'женщины, деньги, земля'. И сама эта формула,

и примеры, поясняющие ее (прежде всего речь идет о бедствиях многодетных

и малоимущих, но постоянно увеличивающихся семей), прямо связаны с тем

простирающимс вокруг Рамакришны морем нищеты, бедствий, отчаяния разоряющихся

ремесленников и крестьян, которое было столь характерно для Индии XIX в.

И наконец, третья, постоянная тема бесед Рамакришны - поиск путей освобождени

от бедствий кали-юги. Он отнюдь не считает необходимым для этого уход от

мира. С его точки зрения, следует лишь умело сочетать бхукти и мукти

- наслаждение и свободу, жить в мире, но не быть привязанным к нему (излюбленный

пример Рамакришны, обычно приводимый в качестве иллюстрации к этому положению,

- как живет служанка в доме своих господ, будучи далека от него мысленно),

бескорыстно выполнять свои обязанности. И наконец, самое главное, самое

необходимое в 'железный век'- любовь (бхакти), видящая Бога во всех

людях, независимо от их положения в обществе. Характерны его высказывания

об относительности кастовых различий, об исчезновении их для достигшего

совершенства человека. И это не были лишь слова, это была норма поведения

самого Рамакришны; всю Индию облетел рассказ об одном из его самых необычных

поступков: ночью, пробравшись в хижину неприкасаемого, он подмел пол хижины