Александръ Фаминцынъ

Древне - Арiйскiе и древне - Семитскiе элементы въ

же причитанiя по родителямъ и родственникамъ:)

'Родненькiе наши батюшки! не досаждайте своего сердца ретиваго, не рудите своего лица благо, не смежайте очей горючей слезой! Али вамъ, родненькимъ, встосковалося по отцу съ матерьей, по милымъ дтушкамъ, по ласковымь невстушкамь? И вы, наши родненькiе, встаньте, пробудитесь, поглядите на насъ, на своихъ дтушекъ, какъ мы горемычемъ на семъ блoмъ свт… Ужъ вы, наши родненькiе, взгляньте-ка на насъ, сиротъ, изъ cвоихъ домковъ, да потшьте словомъ ласковымъ...'

Что можно найти общаго между содержанiемъ приведенныхъ народныхъ причитанiй и христiанcкимъ воззрнiемъ на загробную жизнь?

Итакъ, во всхъ сферахъ народной жизни, несомннно, обнаруживается значительное преобладанiе или даже господство чисто-языческаго мiросозерцанiя. Мало того, главнйшiя черты этого мipoсозерцанiя съ удивительною послдовательностью проявляются и повторяются въ псняхъ, поговоркахъ, заговорахъ, преданiяхъ, обрядахъ и обычаяхъ разныхъ славянскихъ народовъ, предcтавляющихъ тсное фамильное родство. Понятно, что корень общихъ славянскимъ народамъ языческихъ врованiй, преданiй, обрядовъ слдуетъ искать въ далекой общеславянской старин. Извстно, какъ крпко простой народъ держится исконныхъ, свойственныхъ ему,

освященныхъ стариною, унаслдованныхъ имъ отъ предковъ религiозныхъ понятiй и обрядовъ и какъ скептически и враждебно, именно въ этой области, относится ко всему новому, непривычному, тмъ болe-иноземному, если оно способно нарушить издревле установленный, точно опредленный строй его домашней и общественной, обрядной и религiозной жизни. Не боле склоненъ бываетъ онъ къ принятiю въ свои обрядныя псни какихъ-либо новыхъ, чуждыхъ ему элементовъ. Если, слдовательно, существуетъ въ народ повсемстно какой-нибудь обрядъ, выраженный въ точно опредленной форм, связанный съ извстнымъ днемъ или временемъ года, или съ извстнымъ обстоятельствомъ или дйствiемъ въ кругу семейной или общественной его жизни, то такой обрядъ, безъ сомннiя, можетъ считаться древнимъ; если тотъ же обрядъ встречается у разныхъ народовъ, между которыми не было настолько близкихъ, тсныхъ сношенiй, чтобы можно было предположить возможность сильнаго между ними взаимодйствiя, то такая общность даннаго обряда говоритъ въ пользу еще гораздо большей его древности.

Измненiя вншнихъ, преимущественно климатическихъ условiй, при которыхъ слагалась жизнь языческихъ славянъ, по мр ихъ переселенiй и разселенiй (независимо отъ принятiя ими въ позднйшiя времена христiанства), неминуемо должны были отразиться и на ихъ религiи. Переходя изъ знойнаго юга на холодный сверъ, народъ невольно становился въ другiя отношенiя къ окружающей его природ: ясное, лазуревое южное небо, днемъ озаренное лучами благодтельнаго, но въ то же время грознаго, палящаго, всепожигающаго солнца, а ночью блещущее яркими огнями звздъ, на свер заменилось бледнымъ, большую часть года заволоченнымъ серыми тучами небеснымъ сводомъ; сверный житель съ жадностью ловитъ каждый лучъ солнца, согрвающаго холодную почву, большую часть года скованную морозомъ, покрытую льдомъ и снгами. Въ сверныхъ широтахъ солнце естественно утратило всю свою грозную природу, получивъ на народномъ язык названiе 'матушки краснаго солнца'; звзды которыя играли столь важную роль въ религiяхъ южныхъ народовъ, преимущественно семитскаго племени, у славянъ-тмъ боле восточныхъ-почти вовсе потеряли свое мифологическое значенiе; солнце сосредоточило на себ преимущественное вниманiе народа,

на солнце перенесены многiя черты и свойства, въ древнiя времена приписывавшiяся другимъ небеснымъ свтиламъ. Грозный, губительный для человка и всей живой природы южный зной приносящiй засуху и заразу, на свер замнился холодною сыростью, лютыми вьюгами и морозами. На юг человкъ проводитъ большую часть своей жизни подъ открытымъ небомъ, невольно созерцая явленiя окружающей его природы, на свер же - онъ ютится въ теплой изб, защищающей его отъ ненастья, дождей и мятелей: вместо яркаго звзднаго неба, онъ созерцаетъ пламя очага, которое любить и почитаетъ, какъ святыню.