Семир

Юг Индии

Стрельцом, как и она.

Рашан угостил Ясю соком, та стала показывать ему свои рисунки, и нарисовала звезду: 'Это моя самая яркая звезда — Юпитер'. Затем она нарисовала вокруг нее ещё 22 звезды — получилась мандала. Она их сосчитала и украсила круг цифрой 22. Потом сверху она нарисовала сердце со звездой, а выше круг, и сказала: это голова, это сердце, а это тело. Рядом она нарисовала деревья и человечка, а с другой стороны симметрично ещё человечка, с таким комментарием: 'Мальчик и девочка заблудились в лесу, а сердце помогает им найти дорогу'. Не знаю, вдохновил ли её на столь философский рисунок наш сосед-Стрелец, или она его этим вдохновила, но потом они стали вместе рисовать людей, плавающих в лодке по морю. Это закрепило наш контакт, и Рашан позвал нас в гости.

Поезд прибывал в Дели в 12 дня, пересадка на другой у меня была в 10 вечера, и днем я хотела, оставив сумку в камере хранения на станции, погулять по Дели и посмотреть храмы. С другой стороны, Ясе было бы нелегко без передышки шататься по городу целый день, и она очень хотела пойти в гости к этому дяде — и я, поразмыслив до следующего утра, приняла его предложение. Рашан сказал пламенную речь о том, что ничего дурного у него в мыслях нет — но это я и сама видела: нас объединил интерес к путешествиям.

Правда, Рашан сначала не выразил особого желания посетить храмы вместе с нами: это был единственный индус, который сказал мне, что он неверующий. Поскольку мое паломничество по святым местам Индии для любого её жителя однозначно свидетельствовало о вере, я сочла нужным объяснить, что изучаю мифологию разных народов. Это его вдохновило больше, что было для нас хорошо, потому что на городском транспорте с местным жителем попадаешь куда надо быстрее и дешевле.

Наш индус быстро прошествовал мимо рикш, отказывая всем, но успев договориться с кабинкой, в которой ещё один пассажир ехал в его сторону. И моторикша довез нас до трехэтажного домика, стоявшего в переулочке в ряду других подобных домов, где второй этаж, без коридора, но с верандой, кухней, душем и комнатами с широкими матрасами на полу, занимали индийские студенты. Мебели практически не было, кроме телевизора и стола с компьютером. Мы поздоровались с друзьями Рашана и хозяйкой, которая по-английски не говорила. Он большим кипятильником нагрел воду в пластмассовом ведре и предоставил к моим услугам просторную кухню, где были остатки цветной капусты, яйца, молоко, рис, картошка, лук и десяток баночек специй — извиняясь, что так мало всего. Рашан сварил рис, а я сама сделала Ясе омлет безо всяких добавок и поджарила картошки — наконец-то мы нормально поели. И освежились — точнее, согрелись в душе, потому что в комнате было холоднее, чем на улице. Вслед за нами пошел освежиться Рашан.

Пока я готовила — с чувством, насколько современный быт похож в любой части света (хотя его упрощенный универсализм опять же нельзя назвать наилучшим), Яся смотрела телевизор, где днем шли американские мультфильмы и индийские сериалы. Моя дочка сказала, что они для прапрабабушек; и наш молодой индус был совершенно того же мнения. А по первому каналу показывали заповедники — это Яся и смотрела, сидя на полу на одеяле, пока Рашан не принес ей местного тощего котенка, с которым она стала играть на теплой веранде.

Я хотела добраться до ближайших храмов и Кутаб-Минара, по карте расположенных в этой части Дели. И мы, наскоро отобедав и остановив городской автобус, сначала поехали в храм Бирла. Это был новый храм, и на обратной стороне улицы продолжалось строительство: возводили большую статую Ханумана — на мой эстетический вкус красивую: не каменно-прямую, а по-индуистски изогнутую. Хотя я лучше воспринимала эстетику древних скульптур и дух старых храмов, в этом храме было несомненно приятно находиться. Скульптуры алтарей были выполнены очень качественно, напоминая столь понравившегося мне Ганешу в Рамешвараме, и блеск нового металла не перекрывал их форм. Залюбовавшись алтарем Шивы и Парвати, Яся вернулась в него ещё пару раз, желая непременно бросить монетку и убеждая меня его сфотографировать. Но там было много людей, и я этого делать не стала, хотя здесь, как в новом храме, фотографировать было можно.