Семир

Юг Индии

закоулками между домиков индийской бедноты. И мы пешком дошли в культурную оконечность города. По главной улице, которая ведет к храму Каньякумари, мы вышли на набережную, с которой видны острова. В месте омовения индусов мы искупались, после чего я там оставила свое семейство и пошла искать гостиницу.

Перебрав семь вариантов, я остановилась на ближайшей к морю и храму трехэтажной гостинице на главной улице, пешеходной и заполненной отелями, магазинчиками и ресторанчиками. С балкона был вид на эту красочную улицу, на храм и на море: на всю береговую оконечность города, за которой виднелись острова. Номер на двоих там стоил 120 рупий, правда, не было розетки и стоило труда объяснить, что нам нужны вторые простыни. Во внутреннем дворе гуляли козочки и коровы, взбираясь по кучам неизвестно чего до уровня второго этажа — но для моей дочки это было как раз то, что нужно. Отель назывался 'Менакши': это был наш следующий ориентир — храм Менакши в Мадурае.

Тривандрум принадлежит ещё по-западному туристской Керале, Каньякумари — это уже Тамиль-наду. И это — одно из мест паломничества индусов. Туристски оно известно тем, что там можно наблюдать над морем и закаты, и восходы Солнца. Религиозно — тем, что здесь дева Каньякумари, именем которой названо это место, ждала своего супруга Шиву. Имя её можно перевести как 'целомудренная девушка'. Подобно христианским девственницам, она поклялась, что мужем её будет только Бог. И сильнейший среди богов явился к ней, тронутый её аскетическими подвигами,— как он вообще не забывал являться аскетам и всегда исполнял их искренние желания.

Правда, злые силы почему-то испугались этого союза, и один злокозненный асур в образе павлина (которые в Индии успешно заменяют петухов) пропел ни свет, ни заря. Смущенный Шива решил, что опоздал на свадьбу: которая в Индии должна праздноваться в астрологически строго определенный час. Но все кончилось хорошо, и этот брак состоялся — а символом богини Каньякумари, изображаемой в цветастой одежде и свадебном венке, стал павлин.

Некогда, вероятно, она сама была этой божественной птицей, преданно ждущей восхода солнца и приветствующей его,— а потом стала естественным воплощением супруги Бога. Ипостасью его верной Парвати, которая на севере предстает в образе богини разных мест, гор и долин, на юге же принимает атрибуты животных и растений. Павлин служит атрибутом и других богов — и неслучайно царственная птица является символом Индии.

'Что может быть прекрасней, чем созерцать восходы и закаты там, где Дева ждала Бога',— писал Махатма Ганди про Каньякумари. Эти слова высечены в небольшом храме Ганди, расположенном также на самой оконечности Индустана, недалеко от храма Каньякумари. Как известно, Ганди почитается в Индии как учитель, наряду, скажем, с Вивеканандой. Ашрам Махатмы Ганди есть в Мумбае-Бомбее. Потому есть и мемориалы, содержащие его документальное жизнеописание в картинах-фотографиях. Там нет богов: я как-то не помню там алтаря — и внутренне это больше напоминает музей Ленина, хотя по внешней архитектуре это типично индийский храм с пирамидой купола.

На берегу острой оконечности Каньякумари — в географически самой южной точке Индии — расположено место для омовения, которое, как и в других местах, отмечает беседка с колоннами (миниатюрный акрополь). Рифы в этих местах подходят вплотную к берегу, и это — практически единственное место, где можно окунуться и проплыть пару метров без риска поцарапаться о камни. Но долго там в раздетом виде белому человеку не позагорать — слишком много индусов. Индусы либо группами совершают омовение: прямо в одежде — и под прикрытием покрывал облачаются в чистую, ритуально-праздничную. Либо проявляют свое обычное созерцательное отношение: они часами могут смотреть на море, не купаясь.

Мне после поезда было все равно: мы с Ясей разделись и стали плавать. Но когда я вышла из воды и решила на прибрежном ветру одеть шёлковое сари, я делала это под дружное ржание стоявших невдалеке молодых людей. 'Смотрело всё Каньякумари, как Сима одевала сари,'— так описала эту сцену моя спутница, до такого случая не проявлявшая таланта к поэзии. Веселье индусов по этому поводу передалось и ей. Тут мне на помощь пришла девушка-индуска, довольно быстро уложив на мне шестиметровый кусок шёлка. И поднимаясь на набережную, я слушала уже лишь комплименты пожилых людей: 'Как Вам идёт это сари!'