Семир

Потоки Индии

-- скорее, наоборот. Глядя, как наш молодой человек крутит колумбийку и видя сжатые брови настоятельницы ашрама, которая смотрела на это немигающим взором, я спросила у Свами: не стоит ли это прекратить? 'Нет... всё в порядке,'-- успокаивающе сказал он, и действительно под конец танцев брови настоятельницы разошлись и на её лице даже появилась улыбка.

А в шатре йога более всего нас поразил изящный танец человека, одетого в сари: мы не сразу поняли, мужчина это или женщина. Все его движения отличались совершенством: как в цирке, он, танцуя, крутил на пальце большое блюдо. И если в его внешности ещё можно было сомневаться, то плавность его движений была бесспорно женской. Свами Ди назвал его гопи: именем преданных пастушек Кришны. Как он объяснил, это направление, близкое к йоге (целостность через развитие в себе противоположной природы). Йог, часть его родственников и гопи посетили потом Ауровеллэй: они заехали на микроавтобусе выпить чаю по дороге куда-то дальше в Гималаи. И йог, и гопи руками лечили обитателей ашрама: йог был прекрасным молодым человеком весёлого вида, в которого легко было влюбиться с первого взгляда, гопи же являл куда более отрешённый тип, в котором чувствовался его внутренний уровень.

В поезде по дороге на Бенгальский залив мы также встречали троих мужчин, одетых в сари: они были деликатны и позаботились о нас, посоветовав убрать обувь из прохода: не ровен час, украдут. В русском порыве сказать в ответ что-то хорошее, моя спутница попыталась выразить своё восхищение индийскими женщинами -- и один из них, как ей показалось, как-то грустно на неё посмотрел, и она прикусила губу, не зная, что сказать дальше. Но в целом русская искренность всегда шла на пользу, как общению, так и духовной практике: разогревая ситуацию и делая её неформальной.

ГИМАЛАИ

На санскрите Гималаи называются Химават: это звучание хорошо отражает сухие горные хребты, на которых жмутся друг к другу площадки для земледелия. Ближайшие горы часто имеют полосатый вид: они распаханы доверху -- что отражает населённость Индии. Высшая точка, где мы были -- три с половиной тысячи метров (кажется, 9 миль). В нашей Средней Азии на такой высоте горы необитаемы. Но в индийских Гималаях на этой вершине расположен храм, а пониже шаг за шагом идёт строительство: двадцать лет назад здесь было два дома, как сказал Свами Ди, теперь -- пару десятков. Он знает горы, как человек, который оттуда родом -- а в горах есть очень много интересных мест, храмов и пещер, где живут отшельники.

Ближе к Ришикешу горы очень похожи на наш Кавказ: деревья с широкими листьями свешиваются над дорогой и кручами обрывов, среди них попадаются банановые. В получасе езды от него есть пещера археологической древности, где тридцать лет (примерно 1950-1980 годы) жил отшельник -- ученик Вивеканады. Рядом с ней висит его портрет и сидит гид -- в оранжевом облачении, который с удовольствием рассказывает о нём. В конце пещеры, в естественном углублении, стоит статуя танцующего Шивы и каменный шивалингам. Я положила на него руку: было ощущение, что он теплый -- от него исходила какая-то радостная, приподнимающая энергия. На полу что-то постелено для посетителей. Мы сели на пол и провели в пещере час -- казалось, прошло минут десять.

Между пещерой и Ришикешем шли пороги Ганги, и там проходил рафтинг. Мы тоже однажды сплавлялись там на резиновых лодках -- это оставило незабываемые впечатления узких ущелий гор снизу -- необитаемых, если не считать попадающиеся уже ближе к Ришикешу палатки западных людей. Индусы действуют очень неторопливо: предыдущая группа уплыла, и мы несколько часов ожидали, пока подготовят лодки. А потом они ещё с полчаса проводили технику безопасности, объясняя, как надеть шлем и спасательный жилет на случай падения в воду. Мы с удовольствием прыгали в воду и плыли, не дожидаясь случайного падения -- ниже по течению, где пороги были меньше.