Семир

Потоки Индии

с древности и до наших дней.

БЕНГАЛЬСКИЙ ЗАЛИВ

Индию с трех сторон омывает океан: к которому когда-то вышли арии, смешавшись с местным неиндоевропейским населением. Жители там более тёмнокожие и очень низкорослые: маленькие дети -- совсем как игрушечные. На океан арийцев в 3 веке до н.э. привёл император Ашока -- самый известный из индийских правителей. Около Бубанешвара сохранился его пещерный дворец: комнаты в скалах, где впоследствии жили отшельники. Там стоит плита, где на древнем языке пали написано о деяниях Ашоки. Текст (рядом переведенный на английский) сообщает о том, сколько всего он построил -- и ничего о его завоевательных победах. Не то в этом проявляется созидательная ориентация древнего мира в целом, не то мирный дух Индии. Им она, вероятно, во многом обязана местному земледельческому населению на юге и востоке, в котором растворилась и навсегда угасла воинственная активность ариев.

Дух местных народов -- дравидских племен, родственных Полинезии,-- несомненно наложил отпечаток на религию и духовность Индии. Их магическая близость к силам природы рождала легенды о южных племенах колдунов, запросто повелевающих сверхъественными силами.-- Ныне их воочию подтверждает смуглый и кудрявый чудотворец Саи-баба.

С юга пришёл образ волшебника-Ханумана, которого порой почитают воплощением Вишну, как и Джаганатха: во внешности обезьяннего бога легко узнать местного жителя, каким его видели светлокожие индусы-арии. Возможно, обезьяна была важным тотемом южных племен: в южных мифах часто бытует мнение, что люди произошли от обезьян.

Местный колорит отражает почитаемый в Пури тёмный и круглолицый Джаганатх. Он чувствуется в более пёстрой и грубой расцветке тканей и статуй богов: в изображениях Джаганатха -- доминанта красного с зелёным. Я с удивлением увидела его же статуи на севере Индии: светлые и в нежных одеждах сиреневого и розового оттенков -- на океане сложно представить такие (и одежду европейцу там купить сложнее, чем в Дели или Бенаресе).

Путь ариев был длинным: даже сейчас, чтобы на поезде добраться до океана, требуется от полутора до двух суток. Дорога от Дели до Бубанешвара и Пури на Бенгальском заливе равна расстоянию от Ленинграда до Чёрного моря. Желая увидеть океан, мы колебались: ехать ли на юг (Тривандрум-Каньякумари-Бангалор с заездом к Саи-бабе) или на восток, и выбрали второй маршрут, поскольку это короче: но всё равно утомились, глядя на однообразные поля, перемежающиеся с пальмовыми перелесками и не слишком ухоженными станциями. Если бы не пальмы, всё это свободное пространство, не запущенное, но и несущее явного отпечатка собственности, сильно походило на Россию, вызывая ощущение: стоило ехать за тысячи вёрст! На востоке Бенгальского залива береговая линия бесконечного песочного пляжа тоже довольно пустынна: рыбачьи деревни примыкают к городам.

Образ жизни индусов здесь подтверждает название ариев -- которое изначально значило 'чужие: пришельцы'. Оно восходит к древнему ностратическому корню 'al'A -- 'перевалить через гору' (который сохранился в названии осетин 'аланы'). Индоевропейские племена изначально не знали океана -- и похоже, полностью так не освоили его. Как для наших кавказцев, спустившиеся с гор к Чёрному морю, на востоке Бенгальского залива купание -- не характерное развлечение индусов, и рыбный промысел не стал основой их жизни (в отличие от юга, где доминанта исконного населения больше).

Я убедилась в этом, купаясь на окраине Пури, где стояли редкие рыбацкие лодки. Ко мне подошел мальчик лет десяти, который долго сидел на берегу, глядя на море, и попросил научить его плавать. 'А почему ты обращаешься ко мне?-- поразилась я.-- Тебя разве некому научить?'-- 'Некому,'-- ответил он: оказалось, ни его семья, ни соседи плавать не умели. С полчаса я учила его держаться на воде, удивляясь, что двух тысяч лет индусам оказалось мало, чтобы научиться плавать. Впрочем, здесь это не так и легко: чтобы качаться на глади океана даже при небольшом волнении приходится нырять в каждую набегающую волну -- чему я собственно и учила мальчика.