перинатальными матрицами, их специфическое содержание часто включает трансперсональные явления.
В переживаниях людей, которые действительно воевали или же испытали военные действия на себе как мирные жители, воспоминания о тех временах часто живо воссоздаются одновременно с военными сценами, относящимися к различным историческим периодам, в которых они не могли участвовать лично. Иногда их воображение черпает образы из мифологии различных культур и архетипических сфер; разрушительный потенциал, который высвобождается при переживании этих сцен, может превосходить все мыслимое в пределах феноменального мира. В этом смысле типичны сцены восстания титанов против олимпийских богов, битва светлых сил Ахурамазды против темных сил Аримана, гибель нордических богов в Рагнареке, архетипические сцены полного разрушения Апокалипсиса и Армагеддона.
Две перинатальные матрицы, обеспечивающие почти весь военный символизм - это БПМ-II и БПМ-III. Для целей нашего изучения важно установить главное различие между ними. Обе они тесно связаны с темой ужаса, агонии и смерти, и обе обычно ассоциируются с образным рядом войны и концентрационных лагерей. А отличает их эмпирический акцент и характер ролей, которые отводятся испытателю. Человек, который находится под влиянием БПМ-II, участвует в сценах насилия как беспомощная жертва, тогда как на нападающей стороне всегда выступают другие лица Он переживает бесконечные мучения, выступая в роли погребенных под останками разрушенных домов мирных жителей во время воздушных налетов, селян, усадьбы которых уничтожайся безжалостными захватчиками, матерей и детей, попавших под действие напалма, солдат, атакованных отравляющими газами заключенных концентрационных лагерей Общая атмосфера таких сцен связана с горем, отчаянием, мукой, безнадежностью и абсурдностью человеческого существования.
Природа военных переживаний, связанных с БПМ-III, совершенно иная. Хотя актуальный образный ряд может быть тем же, индивид не отождествлен исключительно с угнетенной и растоптанной жертвой. Ему доступен опыт эмоций и телесных ощущений агрессора или тирана, и одновременно он может выступать в роли наблюдателя. Переживая эту матрицу можно побывать во всех ролях но основной акцент остается на взаимосвязи протагонист и их взаимодействии друг с другом. Преобладающей эмоциональной атмосферой будет необузданное инстинктивное возбуждение наряду с агрессивностью, страхом, сексуальным волнением, странной очарованностью, необычной смесью боли и удовольствия, а также скатологическим компонентом.
Нашему обсуждению будет полезно сравнение эмпирических характеристик этих двух матриц с биологическими ситуациями, к которым они относятся, - с первой и второй стадиями родов. Вторая матрица, которая связана с первой стадией родов, переносит в атмосферу блокады и энергетического застоя. Кажется, что заново проживающий ее человек способен испытывать только эмоции и ощущения жертвенного ребенка со всеми психологическими нюансами и оттенками этого состояния.
БПМ-III которая включает элементы проталкивания через родовой канал: ассоциируется с определенной силой энергетического потока Тот кто сталкивается с этой стадией рождения, может эмпирически отождествляться не только с ребенком, но и с рожают щей матерью и с родовым каналом, включая все соответствующие и поводящие роли и темы. Интересно узнать на собственном опыте что все главные эмпирические аспекты БПМ-III находят свое идеальное выражение в военном контексте психоделических сеансов; нет необходимости подчеркивать, что это так и в случае фактических военных действий. Действительно, трудно поверите чтобы такая связь носила чисто случайный характер и не имела глубокой психологической значимости.
Титанический аспект представлен монументальной военной техникой, использующей и высвобождающей невиданную энергию, начиная с гигантских камнеметателей и таранов древних армий и кончая колоссальными танками, амфибиями, броненосцами, летающими крепостями и ракетами. Атомное и термоядерное оружие имеет по-видимому особое символическое значение, что будет обсуждаться позднее.
Садомазохистский аспект БПМ-III является, конечно, характерным признаком любой военной ситуации; однако отчетливее всего он присутствует в ситуации рукопашного боя, где равно возможно причинить боль и испытать ее, что может происходить одновременно - например в сценах борьбы, бокса, боя гладиаторов, корриды, сражений неандертальцев, туземных битв, средневековых сражений со щитом и мечом, рыцарских поединков и штыковых атак времен первой мировой