основал ли в славе великой власти род?
Когда путей нет внешних - в себе самом ты странствуй.
Как лалу - блеск пусть дарит тебе лучистый свод
Ты в существе, о мастер, своем открой дорогу-
Так к россыпям бесценным в земле открылся ход.
Из горечи суровой ты к сладости проникни-
Как на соленой почве плодов душистый мед.
Чудес таких от Шамса - Тебриза славы - ждите,
Как дерево - от солнца дары своих красот.
x x x
Когда мой труп перед тобой, что в гробе тленом станет, -
Не думай, что моя душа жить в мире бренном станет,
Не плачь над мертвым надо мной и не кричи 'увы '.
Увы - когда кто жертвой тьмы во сне забвением станет.
Когда увидишь ты мой гроб, не восклицай 'ушел!'.
Ведь в единении душа жить несравненном станет.
Меня в могилу проводив, ты не напутствуй вдаль:
Могила - скиния, где рай в дне неизменном станет.
Кончину видел ты, теперь ты воскресенье зри;
Закат ли Солнцу и Луне позорным пленом станет?
В чем нисхожденье видишь ты, в том истинный восход:
Могилы плен - исход души в краю блаженном станет.
Зерно, зарытое в земле, дает живой росток;
Верь, вечно жить и человек в зерне нетленном станет.
Ведро, что в воду погрузишь, - не полно ль до краев?
В колодце ль слезы Иосиф-дух лить, сокровенном, станет?
Ты здесь замкни уста, чтоб там открыть - на высоте,
И вопль твой - гимном торжества в непротяженном станет.
x x x
Паломник трудный путь вершит, к Каабе устремлен,
Идет без устали, придет - и что же видит он?
Тут камениста и суха бесплодная земля,
И дом высокий из камней на ней сооружен.
Паломник шел в далекий путь, чтоб Господа узреть,
Он ищет Бога, но пред ним стоит как бы заслон.
Идет кругом, обходит дом - все попусту; но вдруг
Он слышит голос изнутри, звучащий, словно звон:
'Зачем не ищешь Бога там, где он живет всегда?
Зачем каменья свято чтишь, им отдаешь поклон?
Обитель сердца - вот где цель, вот Истины дворец,
Хвала вошедшему, где Бог один запечатлен'.
Хвала не спящим, словно Шамс, в обители своей
И отвергающим, как он, паломничества сон.
x x x
Вы, взыскующие Бога средь небесной синевы,
Поиски оставьте эти, вы - есть Он, а Он - есть вы.
Вы - посланники Господни, вы Пророка вознесли,
Вы - закона дух и буква, веры твердь, Ислама львы,
Знаки Бога, по которым вышивает вкривь и вкось
Богослов, не понимая суть Божественной канвы.
Вы в Источнике Бессмертья, тленье не коснется вас
Вы - циновка Всеблагого, трон Аллаха средь травы.
Для чего искать вам то, что не терялось никогда?
На себя взгляните - вот вы, от подошв до головы.
Если вы хотите Бога увидать глаза в глаза -
С зеркала души смахните муть смиренья, пыль молвы.
И тогда, Руми подобно, истиною озарясь,
В зеркале себя узрите, ведь Всевышний - это вы.
x x x
То любят безмерно, а то ненавидят меня,
То сердце дарят, то мое сокрушают, казня;
То властвую я, как хозяин, над мыслью своей,
То мысль моя держит в тисках меня, как западня;
То, словно Иосиф, чарую своей красотой,
То, словно Иакова, скорби одела броня;
То, словно Иов, терпелив я, покорен и тих,
То полог терпенья сжигает страстей головня;
То полон до края, то пуст я, как полый тростник,
То чувств не сдержать, то живу, безучастность храня;
То жадно за золотом брошусь я в самый огонь,
То золото щедро бросаю в объятья огня;
То страшен лицом я, уродлив, как ада гонец,
То лик мой сияет, красою прекрасных дразня;
То вера благая внушает смирение мне,
То мною владеет безверья и блуда возня;
То лев я свирепый, волк алчущий, злая змея,
То общий любимец, подобье прохладного дня;
То мерзок и дерзок, несносен и тягостен я,
То голос мой нежен и радует сердце, звеня;
Вот облик познавших: они то чисты и светлы,
То грязью позора клеймит их порока ступня.
x x x
Бываю правдивым, бываю лжецом - все равны,
То светлый араб я, то черен лицом - все равны.
Я солнцем бываю, крылатым Симургом души,
Царя Сулеймана волшебным кольцом - все равны.
Я - буря и прах, я - вода и огонь, я слыву
Порой благородным, порой подлецом - все равны.
Таджиком ли, тюрком ли - быть я умею любым,
Порой прозорливым, порою слепцом - все равны.
Я - день, я - неделя, я - год, Рамазан и Байрам,
Светильник, зажженный Всевышним Отцом, - все равны.
Я цвет изменяю, я сменой желаний пленен,
Лишь миг и за новым иду бубенцом - все равны.
Мой месяц - над небом, при мне барабаны и стяг,
Шатер мой