Шарль Фоссе

Ассирийская магия

ВВЕДЕНИЕ

Как нам представляется, в жизни древних египтян доминировала идея смерти. Их озабоченность ею была столь живой и постоянной, что на все наложила свой отпечаток. Погребальная архитектура, естественное порождение философских размышлений о будущей шзни, на берегах Нила получает развитие, которому, ероятно, нет равных, а эсхатологическая литература, Как по количеству, так и по важности сохранившихся документов, образует одну из наиболее значительных рупп текстов, доступных изучению египтологов. Напротив, среди столь многочисленных теперь текстов, которые дала нам земля Ассирии и Вавилонии, нет ни одного, по крайней мере из числа опубликованных, который был бы посвящен собственно погребальным церемониям, и ни одного, непосредственной и преимущественной задачей которого было бы изложение учения о состоянии человека после смерти.

-------------------

В XX веке было найдено несколько шумерских композиций, имеющих отношение к смерти и загробному миру: «Нисхождение Инанны в подземный мир», «Энлиль и Нинлиль», «Нисхождение Ур-Намму в подземный мир», «Гильгамеш, Эн-киду и Подземный мир», «Смерть Гильгамсша», «Погребальные элегии». Здесь излагаются основные представления о существовании человека (или бога) после ухода из мира живых. Вместе с тем нужно признать правоту автора: во всех перечисленных текстах основное внимание уделяется миру бытия и материальным отношениям между мирами, в то время как жизнь в загробном мире представляется безрадостной и недостойной подробного описания. Вне сомнения также и ритуальный характер этих композиций.

Мы не находим никаких аналогов египетским Текстам Пирамид или «Книге мертвых». «Нисхождение Иштар в преисподнюю», наиболее важный ассирийский текст о жилище мертвых, которым мы располагаем, является не более чем дидактическим трактатом о потустороннем мире. Это назидательная история, созданная и воспроизводившаяся с целью объяснить и обосновать ежегодные церемонии в честь Таммуза и призвать смертных не пренебрегать ими; описание преисподней, куда Иштар проникает, чтобы вернуть своего возлюбленного, — лишь эпизодическая деталь повествования.

Самого существования этого произведения достаточно, чтобы при необходимости доказать, что вавилоняне не оставляли без ответа те вопросы, которые перед каждым ставит смерть близких, и что не следовало бы делать слишком категоричных выводов об отсутствии документов, которые завтра нам может принести один удар кирки. Тем не менее, кажется, можно утверждать, что в своих размышлениях вавилоняне отдавали предпочтение другому предмету1. Для них не имело большого значения обеспечение будущего существования своего двойника и защита души в ее странствиях к полям Иалу путем надлежащего приготовления места захоронения. Предметом их беспокойства была жизнь в этом мире; именно она нуждается в защите от множества пагубных влияний, которые беспрестанно ей угрожают, и потому они постоянно находились настороже. Предугадать при помощи всевозможных способов гадания, начиная с изучения внутренностей и кончая наблюдением за звездами, могущие обрушиться неблагоприятные события, предотвратить их с помощью магических приемов — вот что было их постоянной заботой. Любопытное подтверждение тому предоставляют опубликованные Харпером2 ассирийские письма. Эти письма, адресованные ассирийским царям их военачальниками и сановниками, затрагивают самые разные темы: в одном говорится о войне племен, другое сообщает о прибытии коней; рядом с прошением или ходатайством о повышении в чине — письмо некоего управляющего, рассказывающее о бедственном состоянии загородного дома3. Но, кажется, наиболее многочисленны ответы астрологов или прорицателей на вопросы царя, который, будучи обеспокоен какими-то предзнаменованиями или просто желая знать, насколько благоприятны для него обстоятельства, советовался с ними. Вот, например, очень краткая записка Иштаршумереша царю4.

«Господину моему царю — твой слуга Иштаршуме-реш! Привет господину моему царю, да благословят господина моего царя Иабу и Мардук! По поводу того, о чем приказал мне господии мой царь: «Написано ли там внутри проклятие», я произвел проверку. Его там нет; никакого проклятия не написано».