Роберт Грейвс

БЕЛАЯ БОГИНЯ. Историческая грамматика поэтической мифологии

можно восстановить из строк 29-32, 36-37, 234-237:

Безразличные барды делают вид,

Будто они чудовище

С сотней голов,

Пятнистая с капюшоном змея.

Жаба, на лапах которой

Сто когтей,

Золотом в золоте

Стал я богаче;

Удовольствие мне доставляет

Тяжелый труд золотых дел мастера.

Поскольку Гвион отождествляет себя с этими бардами, я думаю, он написал 'безразличные' с иронией. Стоголовая змея, сторожащая сокровища в саду гесперид, и жаба со ста когтями и великолепным украшением на голове (упоминаемая Старшим Герцогом Шекспира) принадлежат старинным мистериям с опьянением с помощью поганок, знатоком которых был Гвион. Европейские мистерии гораздо менее исследованы, чем мексиканские, а мистер и миссис Гордон Вассон и профессор Хайм пишут, что бог-поганка доколумбовых времен Тлалок, имеющий облик жабы в головном уборе в виде змеи, не одну тысячу лет возглавлял всеобщую трапезу, когда ели psilocybe - внушающие галлюцинации поганки. На таком пиру можно было зреть видения дивной красоты. Европейский двойник Тлалока - Дионис - слишком во многом схож с ним, чтобы это было похоже на случайность. Наверное, они - два варианта одного бога, хотя до сих пор не установлено, когда начались контакты Старого и Нового Света.

В своем предисловии к исправленному изданию 'Мифов древней Греции' я делаю предположение, что тайный культ дионисийского гриба был заимствован ахейцами у пеласгов из Аргоса. Кентавры, сатиры и менады Диониса, по- видимому, во время некоего обряда ели пятнистую поганку, называемую 'летающей головой' (amanita muscaria), которая придавала им невероятную физическую силу и сексуальную мощь, внушала видения и наделяла даром пророчества. Участники элевсиний и праздников орфиков, а также других мистерий, наверное, знали еще panaeolus рарi lionaceus, маленький гриб (до сих пор используемый португальскими ведьмами), действие которого схоже с действием мескалина. В строках 234-237 Гвион говорит о том, что один камешек может под влиянием 'жабы' или 'змеи' стать целой сокровищницей. Его утверждение, что он столь же просвещен, как Мат, и знает мириады тайн, возможно, также связано с культом жабы-змеи. Как бы то ни было, psilocybe внушает космическое озарение, и я лично могу это подтвердить.

'Свет, чье имя Слава', возможно, имеет отношение к подобному видению, а не к солнцу.

'Книга Талиесина' содержит несколько перепутанных поэм, ждущих своего исследователя. Задача эта интересная, но пока придется подождать того, кто правильно расставит строки и переведет их. Работа, которую я предлагаю, ни в коей мере не может считаться окончательно завершенной.

Cad Goddeu

(Битва деревьев)

На буках побеги

Воспрянули вновь:

Проходит пора

Увяданъя дубов.

Дубы еще дремлют

В сетях волхвованья,

Но зелены буки -

Живут упованья.

Как папоротник

Благородный украл я,

Так в знаниях с Матом

Соперничать стал я.

Мне девять дано

Несравненных умений;

Я плод девяти

Всем известных растений:

То слива, черника,

Тутовник, малина,

Две вищни и груша

Айва и рябина.

Я в Кайр Вевинете

Сижу на престоле -

Там мощны деревья

И травы на поле.

Но жизни они

Разлюбили услады;

Вид букв алфавита

Принять они рады.

И путник, и воин

Глядят изумленно:

Вновь распри пошли,

Как во дни Гвидиона.

Одно в подъязычъе

Бушует сраженье,

Второе в мозгу

Обретает рожденье.

Дерется ольха

На переднем краю,

Но ива с рябиною

Медлят в строю.

Вот падуб зеленый

Свирепствует в брани,

Пронзая шипами

Врагов своих длани.

Две тверди

Под натиском дуба звенят;

'Всесильный привратник', -

О нем говорят.

Утесник с плющом

Красовался на вые.

Орешник судьей был

Во дни колдовские.

Пихте дикарской

Злой ясень сродни;

Стоят непреклонно,

Бьют в сердце они.

Береза в сраженье

Не столь поспешала -

Не трусость - достоинство

Гордой мешало.

Спасителем вереск

Плывет по полям.

Высоким урон

Нанесен тополям.

С размаху в стволы их

Оружье вогнали,

И прямо на поле

От ран они пали.

Вот вышла лоза,

Ей доспехи нес вяз.

'О, сильные мира!' -

Взопил я, дивясь.

И терн черноплодный

Воитель был смелый,

И брат его сводный

Боярышник белый.

Тростник длинноногий,

Ракитник с семьей

И дрок, что не любит

Узды над собой.

И тис бесшабашный,

По пояс в огне,

Прощальное слово

Шептал бузине.

А яблоня -

Та, что из Gorchan Майлдерва

У края скалы,

Улыбалась надменно.

Лишь жимолость,

Что незнакома с войной,

В укрытье таилась

С придворной сосной.

А я, хоть летами