Кандыба Виктор Михайлович

Тайны горного Алтая

это семя миссионерства. Как раз в Кырлыке мне довелось познакомиться с Марией Андреевной Аргоковой, женщиной, которая прошла путь от батрачки у своей собственной сестры до непримиримой комсомолки-атеистки 30-х годов, до партийного работника и учительницы средней школы. Мать ее, Мария Арсонофьевна, - крещеная. Бедное семейство выходцев из Тувы еле сводило концы с концами; с отчаяния брат продал Марию в рабство за коня; она бежала от хозяина, но была возвращена, к ноге ей был прикручен деревянный чурбан. Однажды, подволакивая ногу, пошла она за водой к озеру. И тут увидела лодочку, скользящую по воде, а в лодке человека, сверкавшего на солнце чем-то золотым. Это был крест отца Арсонофия, который заметил 12-летнюю девочку, освободил ее от чурбана, убеждением ли, принуждением ли направил в монастырский приют. В приюте Марию энергично приобщали к вере, тщательное предварительное дознание игуменьи определило выбор крещеного, с половиной русской крови жениха для призретой... По словам Марии Андреевны, мать была человеком серьезно верующим, но никак не фанатичным, она не препятствовала дочери вступить в комсомол, избрать свой путь в жизни. Резко разошлись по убеждениям Мария старшая и младшая...

Нет, православие к началу XX века не ограничивалось кавалерийскими наездами на паству, легкой конкуренцией с язычеством. Выращивание нового типа семьи, вроде семьи Марии Арсонофьевны, создало форпост борьбы, и не только против шаманства... Между прочим, село Кырлык и оказалось одним из 'горячих мест' этой схватки. Село Кырлык знаменито тем, что здесь в мае-июне 1904 года образовалась, на манер Моисеевой... новая религия. А было это так. В упомянутые сроки явился к кырлыкскому пастуху Чете Чалпану всадник, объявил себя главой ойротов, сообщил, что он был, есть и будет во веки веков, и пожелал передать алтайцам через безгрешную приемную дочь Четы свои заповеди. Некоторые из них бесхитростны и просты, вроде пожелания не курить табаку, говорить при встрече друг Другу 'якши', не рубить сырой лес, убивать 'всех кошек' и никогда не пускать их в свои юрты и т. д. и т. п. Другие поважнее: 'Бубны шаманов сожгите, потому что они не от бога, а от шайтана. С христианами из одной посуды не ешьте' - и ряд подобных же тезисов. Через несколько дней в долине Теренг (Гере, Терен), что близ Кырлыка, собралось тысячи четыре алтайцев, чтобы молиться Белому Бурхану и уяснить точнее его рескрипты. Три дня получали их через дочь Чалпана, а потом к народу прибыл младший из Бурханов (их было трое) в сопровождении красивой девицы. Он еще раз растолковал главный принцип веры, призвал избрать князя, объявил, что вводятся новые деньги. Девица, поясняя слово делом, трижды хлопнула плеткой о камень, и вычерпнула из-под него пригоршню новеньких монет с изображением дракона. Когда же несколько крещеных алтайцев, бывших в этой же самой толпе, заявили, что русский актер сыграл бы лучше, то их вязали и пороли плетьми до тех пор, пока они не признали власть всемогущего Бурхана. Вот так и возник на Алтае бурханизм.

Весть о таком чуде-чудном долетела до Петербурга. Николай II, не обольщаясь сказочной стороной дела, повелел брожение прекратить, Плеве довел его мысль до губернаторов, и 21 июня 'ратники', из местных крестьян, воодушевленные словом епископа Макария, с успехом разогнали сборище. Чета Чалпан был препровожден в бийскую тюрьму, его судили через два года по статье 938-й Уложения о наказаниях (какие меры применять к колдунам), но усилиями петербургских адвокатов оправдали (в том громком процессе участвовал экспертом-этнографом известный народник Д. А. Клеменц).

oИсторики до сих пор не пришли к соглашению в оценке этого эксцентрического события. То ли это движение реакционно-националистическое, то ли народно-освободительное в мистифицированной форме, то ли еще что-то третье. В любом случае, однако, ясно, что сверхъестественного в нем куда меньше, чем политического. Впрочем, вот мнение А. С. Панкратова, высказанное через пять лет после окончания суда, когда все еще было свежо на памяти современников: 'Новая религия на Алтае все-таки основалась. Бурханизм представляет собою осколки буддизма и монгольского ламаизма, но по своему содержанию это новое верование представляет собой особый вид религии, не встречавшийся еще в жизни народов. Шаманизм под ее влиянием исчезает. Алтайцы прежде приносили жертвы Ерлику-Номусуцесову, которого они считали своим владыкой. Теперь бурханисты стали во враждебное отношение к злым духам'.