Франц Хартманн

Магия (Часть 1)

активного восприятия, или воображения, мы можем войти в соприкосновение с удаленным от нас в пространстве объектом, переместив свое сознание. Благодаря этой способности нам под силу воздействовать на удаленный объект, если только мы сумеем создать в сознании правильный его образ. Сконцентрировав свое сознание на таком объекте, мы становимся, так сказать, сознательными в том месте сферы разума, где он находится. Вместо восприятия уже существующего отношения мы устанавливаем новое отношение между объектом и нами — однако такой способностью обладает лишь тот, кто её развил, и её можно использовать во благо или во зло.

Сознание есть существование, и состояния сознания столь же многочисленны, как и состояния существования. Каждое живое существо наделено своим сознанием, которое есть продукт его ощущений, и уровень этого сознания меняется, как только меняются получаемые существом впечатления — поскольку сознание есть восприятие отношений, в которые существо вступает с другими вещами, и если эти отношения меняются, сознание меняет свой характер. Есть единственный вид сознания, который никогда не меняется, поскольку его отношения с вещами никогда не меняются, и которое одинаково во всех персонах, поскольку все персоны находятся в одинаковых отношениях с ним. Это сознание существования per se, осознание того, что 'я есмь'. Оно не может измениться, поскольку существование per se никогда не меняется; его изменение привело бы к не-существованию или уничтожению всего. Это сознание есть у живущих, и оно остается единственным сознанием у умерших, чьи духовные силы не пробудились и чья ментальная деятельность на низших уровнях истощилась в камалоке и дэвачане.

Когда Абсолютная Единая Жизнь становится относительной в форме, она начинает жить в связи с формой; но уровень сознания зависит от уровня активности жизни, выраженного в организации её формы. У низкоорганизованной формы может быть чувствительность, но не интеллект, она не способна различать объекты, относящиеся к её познаванию себя и познаванию других. У устрицы есть чувствительность и сознание, но нет интеллекта и способности различать. Есть люди, которые обладают сильным интеллектом, но лишены сознания духовности, величия, справедливости, красоты и правды. Из сознания без рассудка и интеллекта возникает инстинкт. Такое полубессознательное сознание, или инстинкт, присутствует и на низших ступенях жизни, и у более высокоорганизованных существ, поскольку низшие создания ещё не достигли того уровня, на котором определенные действия могут направляться их собственным интеллектом, а на высоких стадиях некоторые такие движения становятся привычными, и для их совершения участие интеллекта больше не требуется.

Мышечная система исполняет привычные для неё действия, когда человек ходит или ест, без специального руководства интеллекта, как часы, которые, будучи один раз заведены, продолжают идти; и человек, у которого вошло в привычку поступать правильно и справедливо, будет действовать так инстинктивно, безо всяких размышлений и сомнений.

Каждому состоянию разума соответствуют свои способы восприятия, ощущение, инстинкт и сознание, и деятельность одного из них может перекрыть и подавить деятельность других. Некто, полностью отдавшийся ощущениям, вызванным неким физическим действием, не сознает в этот момент тяги духовного. Человек, находящийся под воздействием хлороформа, теряет всякую чувствительность к боли, но осознаёт всё, что творится вокруг. Вошедший в транс может бодрствовать на высших планах существования и совершенно не осознавать того, что происходит на физическом плане. Полубессознательная мышечная система может взять верх над интеллектом, либо мозг — вместилище сознания и интеллекта — управлять мышечной системой.

Человек может забраться на головокружительную высоту — на вершину башни или горный пик — и, если перила или ступени дают ему видимость опоры, совсем не поддаться панике. Его интеллект понимает опасность, но внушает неразумному животному человеку и мышечной системе, что угрозы нет, и таким образом человек вполне может и не упасть. Но если убрать опору, картина опасности, представшая разуму, поразит неразумные животные инстинкты всепоглощающей иллюзией страха, и катастрофа окажется неизбежной. Тело осознает притяжение бездны, у воли может не хватить сил сопротивляться стремлению тела последовать этому притяжению, и человек упадет.