Франц Хартманн

Магия (Часть 1)

поглощен заботами о том, что не является его достоянием, а лишь одолжено у Природы. Он радуется, получая их в свое распоряжение, в результате чего у него возникает иллюзия, что они — неотъемлемая часть его существа, и его воображение упивается этим мнимым обладанием. Но эти принципы имеют к нему не больше отношения, чем одежды, которые он носит; единственное истинное 'Я' человека — внутренняя природа, и тот, кто перестает опираться на неё, теряет всё, что у него было.

Поистине, царицей среди иллюзий является иллюзия, именуемая 'деньги', которая властвует во всем мире. Деньги выражают принцип справедливости, и их назначение состоит в том, чтобы дать каждому возможность получить за свой труд равноценную замену. Если мы хотим иметь денег больше, чем нам положено, мы претендуем на чужое и нарушаем божественный принцип правды. Присваивая труд и не платя за него эквивалентную ему сумму, мы обходимся с другими несправедливо, а сами отпадаем от принципа правды — эта потеря куда серьезнее, чем потери тех, кого мы обманули в деньгах.

Деньги как таковые — иллюзия, реален лишь принцип справедливости, который они представляют. И тем не менее, как мы видим, весь мир лежит у ног этой формы. Бедняки требуют денег, а богатые жаждут получать их всё больше, стремясь добиться наибольшей возможной прибыли, отдавая взамен самый минимум. Священнослужители спасают души, а доктора исцеляют тела за деньги; закон готов продаться тому, кто может и хочет платить, и достоинство человека выражается в цифрах, определяющих количество шиллингов и фунтов, которые он называет своими. Беднякам угрожает голод, а богатым — последствия чрезмерного изобилия, и некоторые богачи пользуются бедственным положением бедняков, чтобы обогатиться ещё больше. Наука прилагает все усилия, чтобы обеспечить людям все больший материальный комфорт. Она преодолевает ограничения, налагаемые пространством и временем, и обращает ночь в день. Изобретаются новые машины, благодаря которым работу, раньше требовавшую тысячи рук, теперь может выполнять и ребенок, и таким образом экономится огромное количество усилий и труда. Но подобные попытки удовлетворить стремление к комфорту только усиливают жажду. То, что прежде считалось роскошью, ныне становится необходимостью. Иллюзии порождают иллюзии, и желания возбуждают желания. Люди потеряли из виду принцип и поставили на его место золотого тельца. За производством следует перепроизводство, предложение превосходит спрос, труд оплачивается нищенски, и на этой гнилой почве вырастают грибы монополий. Чем больше приспособлений использует человек в борьбе за существование, тем она становится яростней. Самая возвышенная из способностей человека, его интеллект, призванный стать нерушимой основой для его высочайших устремлений, вынужден трудиться ради удовлетворения животных инстинктов и на благо тела, в то время как дух голодает и пребывает в нищете в царстве правды.

Из любви к себе возникает любовь к обладанию — многоголовое чудовище, чьи вожделения ничем нельзя утолить. Ближе всего к иллюзии 'я' стоит иллюзия любви. Истинная любовь не иллюзорна, она есть сила, объединяющая миры, и неотъемлемая принадлежность духа; но иллюзия любви — не любовь, а только её тень. Единственное побуждение истинной любви — счастье того, к кому она обращена, но животная любовь заботится о себе и хочет лишь обладания. Истинная любовь может существовать даже после того, как форма распалась; любовь ложная умирает, когда разрушается форма, с которой она была связана.

Идеальная женщина есть венец творения и имеет право на любовь мужчины. Существо мужского рода, которое не любит природу женщины, является лишь подобием мужчины, мужчина не является завершенным существом, если не пользуется любовью женщины. Человек не любит красоту, когда в нем самом её нет. Но мужчина, который любит только женскую привлекательность, а не саму женщину, будет отвергнут. Если мужчину влекут к женщине лишь инстинкты, она увидит его слабость и не примет его. Случается, что сознание своей притягательности развивает в женщине тщеславие и она радуется даруемым этой притягательностью победам, но умная женщина смотрит на жертв подобных влечений с сочувствием и жалостью, но не считает их надежной опорой.