Франц Хартманн

Магия (Часть 1)

в человеке', и поскольку под человеком здесь подразумевается видимая оболочка, разум оказывается чем-то в этой оболочке заключенным. Но если это так, не могло бы происходить передачи мыслей на расстояние. Если бы не существовало никакой субстанции разума вне видимой оболочки, как могла бы мысль распространиться от одной оболочки до другой? Ни одного звука нельзя услышать в пространстве, из которого выкачан воздух, и ни одна мысль не может быть передана от одного индивида к другому без наличия между ними соответствующего материального носителя, работающего как проводник. Но возможность передачи мыслей на расстояние ныне признана практически всеми; реальность этого явления давно поняли дети, использовавшие передачу мыслей на практике в своих играх, а теперь его существование не вызывает сомнений даже у самых больших скептиков9. Более того, каждый, кто не верит в возможность передачи мыслей на расстоянии, в силах убедиться в такой возможности сам — передав свои мысли другому, либо — если он по природе восприимчив — попросив кого-нибудь передать мысли ему. Исходя из сказанного, даже самому поверхностному наблюдателю должно стать ясно, что в своих утверждениях, касающихся столь фундаментального понятия, как разум, профаническая наука еще очень далека от истины. Ее логические заключения не могут быть верными, пока они исходят из ложных посылок, и её суждения о способностях, присущих человеку, нельзя считать правильными, пока она не знает истинной природы Человека.

Насколько же неизмеримо более серьезными и насколько же более разумными представляются учения древней науки, согласно которым всё сущее есть выражение мыслей Вселенского Разума, наполняющих беспредельность пространства! В этом учении Разум выступает как сознательное, разумное начало в царстве бесконечности, использующее в качестве орудий живые существа; и Человек, интеллектуальная способность, которая есть выражение Мирового Разума, может воспринимать, отражать и преобразовывать его мысли, подобно тому как алмаз начинает светиться в лучах солнца.

Ученый будущего, обретя духовное восприятие, признает эту истину. Но когда придет то время, положения науки перестанут быть просто суждениями и убеждениями, и их место займет знание. Не будет никакого смысла в изучении чужих мнений, противоположных твоим, ибо люди будут знать истину, и вместо того, чтобы быть учеными, будут мудрыми.

Повсеместный утилитаризм нашего века есть следствие общего непонимания истинной природы Человека и того, что для него в действительности полезно и ценно. Обретя индивидуальное сознание и знание, человек вошел в противоречие с универсальным законом10, и если он вернется в 'рай', пребывающий в его собственном сердце, приведя свои желания в гармоничное соответствие с этим законом, он сможет 'простереть руку свою и взять также от древа Жизни и вкусить и жить вечно'11. Ничего нет выше во Вселенной, чем Бог, осознавший свою силу в человеке, ставшем совершенным.

Если мы считаем, что цель нашей жизни — ублажать наше материальное 'я' и обеспечивать его всем необходимым, и что такое материальное благополучие и есть высшее счастье, мы принимаем низ за верх и иллюзию за правду. Материальность нашей жизни — следствие материальности наших тел. Мы — 'черви земные', поскольку привязаны к земле своими стремлениями. Если мы сумеем встать на путь эволюции, которая сделает нас менее материальными, более тонкими, возвышенными, возникнет совершенно иная цивилизация. То, что кажется нам теперь нужным, то, без чего мы не можем обойтись, станет тогда абсолютно бесполезным; если наше сознание сможет переноситься со скоростью мысли в любую точку земного шара, прежние транспортные средства и средства связи нам уже не потребуются. По мере того, как мы всё глубже погружаемся в материю, приспособления, которыми мы вынуждены поддерживать свою жизнь, становятся тоже всё более материальными; но сущностный и могущественный бог в человеке не материален — в обычном смысле этого слова — и не подвластен ограничениям, налагаемым материей.