Роберт Антон Уилсон

Новая инквизиция (Часть 1)

измерения1, измерения2 и т. д. Метафоричность этого понятия становится очевидной, когда мы вспоминаем, как Платон вывел из курятника1, курятника2 и т. д. вечный курятник.)

Обычно одни метафоры кажутся полезнее других; вот так и метафоры о сознании и материи долгое время казались полезными, да и до сих пор считаются полезными.

Но точно так же, как старые метафоры о пространстве и времени стали бесполезными после появления теории относительности Эйнштейна, уступив место современной метафоре о пространстве-времени, метафоры о сознании и материи тоже могут оказаться бесполезными и уступить место новым метафорам.

Врачам, психиатрам и социологам кажутся все более полезными психосоматические метафоры. На основании множества накопленных свидетельств можно утверждать, что негативные мысли и эмоции вызывают у людей болезни, а положительные мысли и эмоции восстанавливают и укрепляют здоровье. Для объяснения этих данных либо привлекается некое загадочное психосоматическое единство, либо просто констатируется, что из-за несостоятельности старых моделей сознания и материи необходимо создать новую холистическую модель, в которой сознание и материя сольются друг с другом точно так же, как пространство и время слились в единое пространство-время в теории относительности Эйнштейна.

Кроме того, бихевиористы говорят об огромной пользе (прагматической ценности) моделей, в которых мое сознание и ваше сознание считаются элементами единого социального поля, а не отдельными, как кирпичики, аристотелевскими сущностями. В каждой из версий Копенгагенской интерпретации явно или неявно подразумевается, что экспериментальная реальность включает в себя экспериментатора и не имеет ничего общего с прежней философской реальностью, существующей независимо и отдельно от нас. По мнению сторонников одного из направлений в области психологии, не только сознание влияет на тело, но и тело влияет на сознание, в результате чего, к примеру, постоянное напряжение мышц провоцирует вечное психическое состояние беспокойства или раздражения, а расслабление мышц способствует психической разрядке. По мнению сторонников другой психологической модели, каждый неврастеник или психически больной человек - это элемент единого социального поля хронических страхов и отклонений. Таким образом, в одних моделях сознание вливается в материю, в других - материя вливается в сознание, и сознание все больше становится явлением, которое вообще невозможно удовлетворительно смоделировать, если не рассматривать его вместе с окружающим его социальным полем. Кстати, интересно, это социальное поле духовно или материально?

Если сознание и материя - это изживающие себя бесполезные метафоры, и нам нужна новая холистическая модель...

Если вспомнить слона из Бэй-Риджа, кентавра из Сент-Луиса, полуволка-полуоленя, полуволка-полулошадь, двухголового козла, дождь из рыб и лягушек... О, я ощущаю, как меня прямо-таки распирает от ереси, и я уже не могу от нее удержаться... И я вот-вот что-то сболтну...

Нет, не будем спешить и продолжим неторопливо и ответственно рассуждать. А то, не приведи господь, джентльменов из КНРСПЯ, которые вынуждены читать эти строки, чтобы написать свою предсказуемую рецензию, хватит апоплексический удар.

В книге Тайная коллегия (1973 г.) уже известный нам Жак Балле рассказывает о чудесах, или галлюцинациях, или видимостях, которые наблюдались в португальском городе Фатима в 1919 году.

Первую галлюцинацию наблюдали три деревенские девочки в мае 1919 года. Вторую галлюцинацию наблюдало уже пятьдесят зрителей. Третья галлюцинация собрала 4500 зрителей, четвертая - 18000 зрителей. Пятая (и последняя) галлюцинация в октябре 1919 года наблюдалась, или разделялась, тридцатью тысячами не- посредственных зрителей, и еще семьюдесятью тысячами человек находившихся в сотне миль от Фатимы.

Снова массовая галлюцинация. Кое-кто из читателей наверняка задумается над механизмом распространения таких галлюцинаций, который кажется не менее оккультным, чем в случае телепатии. А те, у кого совсем едет крыша, возможно, даже задумаются, а не был ли сам Джордж Вашингтон такой же массовой галлюцинацией: ведь его видели менее ста тысяч человек, и вообще колонистам нужен был человек вроде Вашингтона, они хотели увидеть такого человека в своих рядах, мечтали о таком человеке и, в конце концов, получили массовую галлюцинацию под названием Джордж Вашингтон.