Дмитрий Верищагин

Дэир. Становление

лежала на диване, глядя в одну точку

Мне потребовалось несколько часов, чтобы вернуть девушку к реальности и добиться, чтобы в ее глазах появился какой-то проблеск. Увидев, что она по крайней мере вышла из невменяемого состояния и способна меня услышать, я сказал: «Ну что же ты, милочка, бросила наши занятия на самом интересном месте? Ведь все самое замечательное — впереди!» Она немного оживилась, но потом снова за свое:

«Мне никто уже не поможет...» И тогда я рассказал ей о второй ступени системы ДЭИР. «А знаешь ли ты, что я могу научить тебя управлять своей судьбой? А знаешь ли ты, что стоит тебе только захотеть, и твои ученики будут вести се-

бя так, как нужно тебе? Да и директор школы будет делать только то, что ты захочешь!»

Она сначала не поверила. Но я-то уже видел, что ее подсознание просто жаждет зацепиться за подброшенный мною шанс. Еще несколько примененных мною приемов — и ее подсознание полностью завладело сознанием, и наконец девушка произнесла: «Да, я хочу жить, хочу учиться, хочу управлять своей судьбой». Девушка ожила! Родители не знали, как меня благодарить, но это было еще далеко не все, путь к преодолению депрессии еще только начинался.

Прежде всего мы договорились, что каждый урок в школе она будет воспринимать как урок своего собственного развития и совершенствования, как маленький эксперимент по развитию навыков уверенности в себе и управления ситуацией. Мы условились, что она не будет требовать ни от себя, ни от учеников слишком многого, не будет ждать мгновенных перемен к лучшему, будет относиться к своей работе именно как к эксперименту, где отрицательный результат — тоже результат, из которого можно делать выводы. Так настроиться было достаточно просто, ведь терять ей все равно было нечего, ситуация на ее уроках была хуже некуда.

Для начала я посоветовал ей каждое утро перед уроками применять первый из описанных здесь приемов программирования себя на уверенность. Она поняла, что каждый школьный день для нее — это бой, который надо стремиться выиграть, тогда как прежде она просто сдавалась без боя.

Изменения начались в первый же день. Программируя себя на уверенность, девушка отработала состояние, в котором она воодушевленно выступает у доски, а класс слушает, открыв рты и вытянув шеи. Запомнила ощущение победы, наслаждения, кайфа, внесла его в эталонное состояние. А дальше — доверилась подсознанию, решив отбросить все планы и конспекты урока.

Урок был посвящен поэзии Пушкина (девушка преподавала литературу). Ученики — четырнадцатилетние подростки, самый трудный возраст, самый трудный класс. Уже входя в класс, она ощутила вдруг небывалый эмоциональный подъем, окрыленность, силу и волю к победе. Потом

она рассказывала мне, что чувствовала себя бойцом на баррикадах, который идет в свой последний бой и которому нечего терять. Походка вдруг стала уверенной, взгляд — твердым, и в голосе появился металл, которого прежде не было и в помине. Ей захотелось их победить, появилось желание, сильная эмоция, стремление к победе, а ведь раньше ничего не было, одна апатия и безразличие.

Класс заметил перемены сразу — дети очень чутки, их не обманешь, они всегда отличат подлинную уверенность и силу от притворных и показных. Класс удивленно затих, у кого-то так и не сорвалась с языка заготовленная привычная грубость, чей-то язвительный смешок оборвался на полутоне... Они смотрели на нее абсолютно новыми глазами, с нескрываемым интересом. А она вдруг почувствовала, что не в состоянии произносить казенные, безликие слова из учебников литературы и методичек для учителей — просто язык не поворачивался. Вместо этого начала читать стихи — самые свои любимые, не входящие в школьную программу: «Мне не спится, нет огня; всюду мрак и сон докучный. Ход часов лишь однозвучный раздается близ меня...», «Когда, любовию и негой упоенный, безмолвно пред тобой коленопреклоненный, я на тебя глядел и думал: ты моя, — ты знаешь, милая, желал ли славы я...». Она читала воодушевленно, с истинным чувством и сама удивляясь, откуда у нее этот актерский дар.