Элифас леви

Учение и ритуал Высшей Магии

благодаря своим

бездельничеству и невежеству в шарлатанов и обманщиков.

С суевериями можно сравнить магические эмблемы и знаки, которые люди, уже

не понимая их значения, продолжают наобум вырезать на амулетах и

талисманах. Магические изображения древних были пантаклями, т. е.

каббалистическим синтезом. Колесо Пифагора - пантакль, аналогичный колесу

Езекииля; оба они изображают одинаковые тайны и философию; это - ключ ко

всем пантаклям, и я уже говорил о нем. Четыре животных, или, вернее,

четырехголовые сфинксы того же порока, тождественны с удивительным

индусским символом, изображение которого я даю здесь и который относится

к учению о великой тайне. Святой Иоанн, в своем 'Апокалипсисе' скопировал

и расширил Езекииля, и все чудовищные изображения этой чудесной книги

представляют собой магические пантакли, ключ к которым легко находят

каббалисты.

Но христиане, отвергнув науку, чтобы усилить веру, позже захотели скрыть

происхождение своего учения и предали огню все сочинения по каббале и

магии. Уничтожить оригиналы - значит придать подобие оригинальности

копиям, и, без сомнения, святой Павел прекрасно понимал, это, когда,

конечно, с самым похвальным намерением, совершал в Эфесе свое научное

аутодафе. Так само спустя шесть столетий Омар вынужден был принести в

жертву оригинальности 'Корана' Александрийскую библиотеку; и, кто знает,

не пожелает ли в будущем новый апостол сжечь наши литературные музеи для

пользы какого-нибудь религиозного увлечения и недавно распространенной

легенды?

Изучение талисманов и пантаклей - один из самых любопытных отделов магии

и относится к исторической нумизматике.

Существуют индусские, египетские и греческие талисманы, каббалистические

медали, доставшиеся нам от древних и современных евреев, гностический

абраксас, византийские амулеты, таинственные монеты, употребляемые

членами тайных обществ и иногда называемые жетонами шабаша, затем медали

Тамплиеров и украшения масонов. Коглепиус в своем 'Трактате о чудесах

природы' описывает талисманы Соломона и раввина Хаеля. Изображение очень

многих других, притом наиболее древних, помещено в магических календарях

Тихо-Браге и Дюшанто и должно быть воспроизведено целиком или отчасти в

списках посвящения Рагона, обширном и ученом сочинении, к которому я и

отсылаю читателя.

19. Коф. Т.

ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ - ЭЛАГАБАЛ

Vocatio

Auruni

Древние обожали солнце под видом черного камня, называвшегося ими

Элагабалом, или Гелиогабалом. Что означал этот камень, и каким образом

мог он быть изображением самого блестящего светила?

Ученики Гермеса, прежде чем пообещать своим адептам эликсир долгой жизни

и порошок для превращения, советуют им искать философский 'камень'.

Что же это за 'камень' и почему камень?

Великий посвятитель христиан приглашает своих верующих строить на

'камне', если они не хотят, чтобы постройки их были разрушены. Он сам

называет себя краеугольным 'камнем' и говорит самому верующему своему

апостолу: 'Ты еси Петр ('Pierr'), ибо ты - камень ('pierre'), на котором

я построю мою церковь'.

Этот 'камень', говорят учителя алхимии, истинная философская соль, на

одну треть входящая в состав азота. Азот же, как известно, имя великого

герметического агента и настоящего философского деятеля; поэтому они

изображают свою соль в виде кубического камня, как это можно видеть в

12-ти ключах Василия Валентина и аллегориях Тревизана.

Итак, что же, на самом деле, представляет собой этот камень? Это -

основание абсолютной философии, высший и непоколебимый разум. Прежде чем

думать о металлическом деле, нужно навсегда укрепиться в абсолютных

принципах мудрости, нужно обладать тем разумом, который служит пробным

камнем истины. Человек с предрассудками никогда не будет царем природы и

властелином превращений. Итак, прежде всего необходим философский камень:

но как его найти? Гермес учит нас этому в своей изумрудной таблице. Нужно

отделить тонкое от плотного с большим старанием и чрезвычайным вниманием.

Точно так должны мы отделить наши уверенности от наших верований и

совершенно разделить область науки от области веры; хорошенько понять,

что мы не знаем того, во что верим, и, - не верим больше ни одной из тех

вещей, которые мы узнали, и, что таким образом, сущность дел веры -

неизвестное и неопределенное, и совершенно противоположное надо сказать о

делах науки. Из этого надо заключить, что наука основывается на разуме и