Клирики

Классическая Демонология

что дьяволы не имели непосредственного и прямого знания

будущего, но, благодаря способности переноситься с места на место быстрее

молнии, а также благодаря изощренности своих чувств и интеллекта, они были

облегчены в логической работе настолько, что по заключениям настоящего могли

воображать и угадывать будущее чуть не наверняка. Св.Бонавентура полагает, что

они не знают будущего как возможности, а только угадывают ее как планомерность,

так как они великолепнейшие натуралисты и до тончайшего совершенства выучили все

законы и тайны природы.

При всем этом церковь не забывала оговариваться, что гений, ловкость и сила

Дьявола необыкновенны только по сравнению с человеческими, божественный контраст

обращает их в ничто.

Наваждение

Церковь сама же, в своей ненависти к природе и инстинкту, сатанизировала мир,

прокляла природу. Прозрачный источник, белый цветок, птенчик... - тень Дьявола

затмевает день и распространяется на все живое.

По учению некоторых гностиков, природа есть творение проклятых ангелов, материя

- зло, противоположение божеству. Альбигойцы проповедовали то же самое. Не

достигая такой категорической крайности, средневековый католицизм приближается к

этим мыслям, поскольку он считает всю природу после грехопадения прародителей

как бы оскверненною и павшею во власть Сатаны. Природа одержима бесом; дух

Сатаны наполняет и покоряет ее. Для монаха, затворившегося в монастыре своем,

она - предмет смутного ужаса, сплошной лагерь бесчисленных врагов. Непроходимые

дебри и мрак чащ лесных, грозные вершины горы, огромная скала, повисшая над

пропастью, угрюмые, черные долины, недвижное среди утесов или векового бора,

бешеный поток: все это - для монашеского миросозерцания - декорация громадной

сцены, за кулисами которой стоит черт и строит свои козни. Нет ничего

удивительного, если в Средние века, придавленные демоническим миросозерцанием,

почти угасло так называемое чувство природы. Полет грозовых туч на небе, полог

тумана над землею или морем, ливень, наводняющий реки, град, уничтожающий жатвы,

водоворот, поглощающий корабли: все это - и жилище, и действие Сатаны. Он ревет

в ветре, пылает в пламени, чернеет во мраке, воет в волке, каркает в вороне,

шипит в змее, прячется в плоде, в цветке, в песчинке. Он - всюду, он - душа

вещей.

Но, сверх того, некоторые местности земли, казалось, были его излюбленными, и он

с народом своим охотнее селился в них и владычествовал над ними: пустыни,

некоторые леса, вершины гор, кое-какие озера и реки, покинутые города,

разрушенные замки, заброшенные церкви.

Мир природы был вполне отдан в добычу дьявольского одоления. Но не лучше было и

с миром человеческим. Сатана мешался во все исторические события, вызывая и

поддерживая злые, мешая и препятствуя добрым. Он сочинял ереси, возлагал тиару

на главы антипапам, вселял гордость в сердце императоров, возмущал народы,

подготовлял восстания и нашествия иноплеменников и направлял их. Разбойничьим

бандам, равно как и атаманам кондорьеров, приписывали дьявольское происхождение.

Им изобретены дурные нравы и законы, роскошь и блеск, нечестивые зрелища,

деньги, за которые все продается и покупается. Он же, как известно, - 'первый

винокур'. Скоморохи, шуты, купцы модных товаров - все это его подручные слуги.

Пляска также изобретена Сатаною.

При такой огромной и пестрой опеке над миром дьяволам редко случалось сидеть без

дела. Их жизнь - непрерывная скачка по суше и по водам в поисках добычи,

непрерывный труд провокации греха и подготовки удобной для него почвы. У Дьявола

всегда на руках тысячи затей ко вреду человечества. День и ночь вырываются из

ада все новые и новые черти, один другого свирепей, все с новыми и с новыми

затеями.

Ужас пред этим могуществом - необъятным, повсеместным, повсечасным -

загипнотизировал Средние века: вся их история затемнена легшею на нее тенью

Дьявола.

Основание многих монастырей начиналось тем, что с будущей их территории надо

было прежде всего выжить черта, как старого землевладельца, причем он иногда был

очень упрям и не сразу-то сдавался.

Не было места, куда не мог бы проникнуть и где не мог бы творить пакостей своих

Дьявол. Высокие и толстые стены и железом обитые ворота с крепчайшими засовами

нисколько не мешали ему врываться в монастыри; и даже самые церкви, по чину

освященные, с постоянными в них службами, не были застрахованы от дьявольских