Г. Гурджиев

Встречи с замечательными людьми (Часть 2)

так как мне предстояло жить и работать в стране, с законами и

обычаями которой я не был знаком. Заполучив это имение, я приобрел массу

проблем. Сто тысяч франков до последнего су были потрачены на оплату аренды

помещений, а также на материальную поддержку моих учеников, живущих в Париже уже

в течение трех месяцев. А сейчас, продолжая оплачивать расходы всей нашей

колонии, я был поставлен перед необходимостью затратить значительную сумму на

закупку большого количества мебели и предметов первой необходимости, так как в

поместье Шато дю Приер многого не хватало. Кроме того, сюда должна была прибыть

из Лондона большая группа учеников, так как местное отделение Института так и не

было открыто.

Ситуация осложнялась тем, что я не говорил ни на одном из западноевропейских

языков.

Этот вопрос начал беспокоить меня еще в те времена, когда я только собирался

уезжать из Батума. В Константинополе у меня не возникало никаких проблем, так

как там в ходу были главным образом турецкий, греческий и армянский языки,

которыми я хорошо владел. Но как только я прибыл в Берлин, я понял, что

беспокоился не зря. И теперь в Париже, поставленный перед необходимостью

добывать колоссальные суммы для оплаты все новых и новых счетов, я почувствовал,

насколько облегчило бы мне жизнь владение языком. Пока же я не только не знал

языка, но, перегруженный делами, не имел свободного времени для того, чтобы

брать уроки французского.

Успешно вести коммерческие дела через переводчика оказалось практически

невыполнимой задачей. Очень важно чувствовать настроение партнера по сделке,

чтобы использовать его в своих интересах. Даже имея отличного переводчика,

невозможно избежать продолжительных пауз в разговоре, которые чрезвычайно

расхолаживают человека, не говоря уже о невозможности уловить все оттенки

интонации, которые очень важны.

А я даже не смог найти подходящего переводчика, так как люди, желающие мне

помочь, были иммигрантами, для которых французский язык не был родным.

Большинство иммигрантов, особенно это касается русских, не стремились овладеть

языком приютившей их страны в совершенстве, довольствуясь самыми поверхностными

знаниями, позволяющими поддерживать застольную беседу, но не более того. Для

ведения коммерческих операций требовалось очень глубокое знание языка.

Количество нервной энергии, которую я затратил в течение первых двух лет во

Франции, особенно в те мгновения, когда чувствовал, что сказанное мной

переводится неточно, - без сомнения, хватило бы на сотню начинающих брокеров с

Нью-Йоркской фондовой биржи.

Так как сумму, необходимую для того, чтобы привести в надлежащий вид поместье

Шато дю Приер, невозможно было заработать сразу, я начал искать возможность

сделать значительный заем, чтобы закупить самое необходимое на первое время. В

дальнейшие мои планы входило половину времени посвятить организации Института, а

другую половину отдать коммерческой деятельности и таким образом как можно

скорее вернуть долг.

Мне удалось занять нужную сумму у нескольких моих знакомых из Лондона,

проявивших интерес к этому предприятию и обладавших значительными средствами.

Это был первый случай, когда я отступил от одного из своих основных принципов,

которым неукоснительно следовал в течение пятнадцати лет. Я всегда брал на себя

всю материальную ответственность за исход дела, отказываясь от любой денежной

помощи.

Все, кто имел со мной дело, могут с чистой совестью подтвердить, что, несмотря

на колоссальные расходы и убытки, которые я понес не по собственной

неосмотрительности, а вследствие политических и экономических потрясений,

которыми были богаты предшествующие годы, я не занял ни единого цента. Все, что

я имел, я заработал сам. Мои друзья и единомышленники часто предлагали мне

материальную помощь, но я всегда отклонял ее, предпочитая преодолевать

трудности, полагаясь только на собственные силы.

Использовав взятый заем на обустройство Шато дю Приер, я занялся коммерцией.

Осуществить запланированное казалось выше человеческих сил. Иногда я работал

буквально по 24 часа в сутки: всю ночь проводил в Фонтенбло, занимаясь

проблемами Института, а днем спешил в Париж, чтобы успеть на деловое свидание.

Даже в пути между Парижем и Фонтенбло я не позволял себе расслабляться, разбирая

корреспонденцию или обдумывая условия очередной коммерческой сделки.

Дела шли успешно, но чрезмерное напряжение этих месяцев, последовавших за