Г. И. ГУРДЖИЕВ

Жизнь реальна только тогда, когда "Я есть"

те штаты Северной Америки, в которых были организованы группы последователей моих идей.

Так, я рассчитал, что одновременно с выполнением в назначенный срок всех задач, которые я себе поставил, я бы окончил эту последнюю книгу, а также организацию всего необходимого для распространения первой серии моих писаний.

И поэтому, чтобы изменить возникшие обстоятельства, которые мешали моей работе, я как можно быстрее отправился в поездку сначала в Вашингтон, затем в Бостон, а оттуда в Чикаго.

Но ничего не помогало - та же самая вещь повторялась везде!

Вероятно, это в какой-то степени объяснимо, что люди, знавшие меня в этих городах, считали необходимым выразить мне свое соболезнование, так как почти все они лично знали мистера Ориджа и имели отношения со мной.

Но то, что американские знакомые из некоторых далеких южных штатов Северной Америки также начали делать это - было уже настоящей «чушью».

Среди людей в Южных штатах, выражавших мне свое на весь мир знаменитое «соболезнование», были такие, кто не только никогда не видел мистера Ориджа, но никогда даже не слышал о его существовании.

Они просто узнали несколько дней назад о том, что он умер, и что он был одним из моих главных помощников.

И таким образом, среди множества неожиданно возникших обстоятельств, препятствовавших мне в этот период в выполнении «Бытие-задачи», которую я сам себе поставил, вдруг неожиданно возникла и надолго установилась эта порочная слабость, получившая гражданство в общей психике современного человека, - «выражать соболезнование».

Мне только что пришло в голову, что те мысли, которые я высказал на одной встрече с маленькой группой в пригороде в связи со смертью мистера Ориджа, могли бы помочь лучшему объяснению смысла и значения всего содержания этой главы, и я поэтому решил заново припомнить эти мысли и привести их здесь.

На этой встрече, за чашкой кофе, мы говорили о различных привычках, которые овладевают нами еще в детстве и которые порабощают нас в зрелом возрасте.

В этот момент пришел один из их товарищей, с веселым, жизнерадостным лицом. Опаздывая он, вероятно, шел быстрее чем обычно, и не ожидал наткнуться здесь на меня. Но как только он меня увидел, выражение его лица изменилось, и подойдя ко мне, он сразу же «разразился» своим великолепным изречением, выученным наизусть из какого-нибудь списка «соболезнований».

В этот момент я уже не мог больше сдерживать себя и, повернувшись ко всем , сказал:

«Вы слышали эту особую интонацию, совершенно не свойственную ему, с которой ваш товарищ, только что пришедший, произнес свою напыщенную речь?

Вы слышали?.. Хорошо. В таком случае, теперь попросите его, то есть умолите его, пожалуйста, однажды в своей жизни сделать исключение и сказать честно, имеет ли его «внутреннее», то есть реальное существо, хоть какую то связь со словами, которые он произносит.

Конечно, никакой, и как может быть иначе, если, прежде всего, умерший не был его «братом по крови», и во-вторых, он никакне может ни знать, ни чувствовать отношения к этому событию человека, которому он адресует свою цветистую речь.

Его слова были сказаны совершенно механично, без малейшего участия его сущности, и он сказал их только потому, что в его детстве его няня научила его в таких случаях «поднимать правую ногу, а не левую».

Но почему нужно быть неискренним даже в тех случаях, когда нет абсолютно никакой пользы в этом для вашей сущности, даже для удовлетворения вашего эгоизма?

Разве недостаточно того, что наша ежедневная жизнь и так переполнена неискренностью вследствие установившихся ненормальных привычек наших взаимоотношений?

Непременно выражать соболезнование при смерти любого и каждого - это одна из таких порочных привычек, воспитываемых в детстве, и из-за всей совокупности которых наши наполовину намеренные действия оканчиваются полностью автоматически.

Выражать свое соболезнование кому-нибудь в случае смерти близкого человека считалось в древние времена аморальным, даже преступным действием.

Вероятно, это считалось таковым потому, что легко может оказаться, что в сущности того человека, к которому обращаются таким образом, мучительное чувство потери близкого человека еще не улеглось, и этими пустыми словами соболезнования ему вновь напоминают об этом, и страдание его возобновляется.

От такой привычки, общепринятой в наше время в случае смерти любого человека, никто не получает никакой пользы, а человек, к кому таким образом обращаются, только великий вред.