Сатпрем

«Эволюция II»

Четвертое состояние Материи, более не твердое, жидкое или

газообразное, а нечто иное.' Но только попытайтесь перевести это предположительно

твердое и материальное тело в нечто более твердое, чем оно само. Это как пройти сквозь

стену. И, естественно, оно нагревается, как когда вы пытаетесь пропустить через него

слишком сильный ток. Все же эта вещь — 'жидкая' или 'флюидная', иначе было бы

невозможно пройти через нее. Но все сопротивляется, да еще как! Со всей мощью и

подобно тому, как если бы миллионы геологических лет скопились в одном теле.

Тем временем нас захватывает некий необратимый процесс, и мы уже не можем

повернуть вспять, если не решим оставить это тело. Чем дальше мы проникаем в эту

плотную зону (может быть, лучше ее назвать плотное 'излучение', у нас нет подходящих

слов для ее описания), скажем, в эту 'среду', чем выше мы 'ухватываемся' и чем глубже

мы в нее погружаемся, чем она становится плотнее, мы одновременно ощущаем не менее

нарастающее сопротивление. Чем плотнее растет эта Мощь, тем глубже она внедряется в

сопротивляющиеся телесные слои, которые начинают чувствовать, что они умирают.

Подобно капельному молоту: по мере того, как растет капельный столб и чем выше он

поднимается, тем больше разгоняется 'спускающаяся масса', тем больший она

приобретает импульс, чтобы сокрушить препятствие и пронзить геологическую породу

или сопротивляющуюся физиологию. Тело начинает ощущать себя буровой скважиной, за

исключением того, что эта геологическая разработка проводится во плоти.

И все мировая геология присутствует здесь, ибо где же кончается эта Материя? Где ее

'стена', если это не весь географический шар — или за его пределами...

Так мы все более и более захватываемся новым видом необжитой или не совсем обжитой

жизни, как если бы мы погружались во все более твердую и агрессивную смерть. Все

вместе. До такой степени, что вы больше не уверены, живете ли вы каждую новую

секунду или умираете в каждую прошлую секунду — подобно двум наложенным друг на

друга существованиям, одно еле живо, а другое чуть не убило вас. Два наложенных,

сосуществующих существования или два способа дыхания. И вы не знаете, какое из них

переживет другое.

И капельный молот работает и работает, бьет изо дня в день, из года в год: все плотнее и

плотнее, но все само-очевидней становится жизнь, и все более и более сгущенная, но рас-

крытая смерть.

Это процесс очень длительный и напряженный, поскольку, совершенно очевидно, вы не

можете сразу же проникнуть через всю эту солнечную плотность, не разорвавшись на

куски, и, не менее ясно, что эта же самая плотность не потерпит ни одного атома смерти

— так что мало-помалу вы умираете, маленькими дозами, но вы и ЖИВЕТЕ мало-помалу,

как если бы за пределами смерти, каждый день изумляясь, что вы по-прежнему на двух

человеческих ногах.

Но достигнем ли мы в конце концов последнего атома смерти? Той конечной точки, где

остается только другой 'воздух' и другая жизнь?

О, Дерево, хранящее восторг,

уходящий на сторону,

подобное лону матери,

дающему рождение,

услышь мой крик и доставь восторг мне

Риг Веда, V.78.5

Глава 9

Новый закон

ВЕСЬ процесс чрезвычайно механистический. Что совершенно естественно, поскольку

его задача состоит в том, чтобы вызвать определенные трансформации в теле — какие

именно, мы не знаем. Мы знаем ничуть не больше, чем рыба знала, как поменять

плавники на лапки — и какой прок от этих лапок? Вы побуждаемы или принуждаемы

необычайной материальной Мощью, которая делает из вашей жизни непостижимые вещи,

с непостижимой целью — какой прок в том, чтобы быть раздавленным? Раздавленным

чем-то подобным солнцу — новым солнцем? Следующим солнцем? Но вы не совсем

знаете, что это такое. Если бы Шри Ауробиндо и Мать не открыли бы путь и не

попытались бы рассказать об этом, вы бы в страхе бежали с первыми каплями этого

грозного ливня. Хотя не совсем так! Первые 'капли' просто восхитительны, тело и клетки

наполняются текучим, пропитывающим, плавным восторгом — прямо как вишни в

бренди! Я часто вспоминал сестру моей материи, которая осенью запасалась вишнями и

вымачивала их в старом бренди! Но теперь здесь миллионы маленьких вишен, здесь, в

теле, пьющие и пьющие и впитывающие этот невероятный Нектар, дающий жизнь, и

какую жизнь! Как если бы они никогда не знали жизни, как если бы они впервые начали

жить! И в то же время они распознают нечто, что им, может быть, было известно